– Постараюсь поскорее достать ноты «Кафки на пляже». Ладно, остальное я сам сделаю, а ты иди к себе. Так будет лучше.

В обеденный перерыв я подменял Осиму за стойкой. Дождь не переставал, и посетителей в библиотеке было меньше обычного. Вернувшись с обеда, Осима протянул мне большой конверт с распечатанными с компьютера нотами.

– Как же все-таки удобно, – сказал он.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Не мог бы ты на второй этаж кофе отнести? У тебя вкусно получается.

Я сварил еще кофе – без сахара и без сливок, поставил на поднос и пошел на второй этаж к Саэки-сан. Дверь наверху, как всегда, была открыта настежь. Саэки-сан сидела за столом и что-то писала. Когда я поставил кофе на стол, она подняла голову и улыбнулась. Закрыв авторучку колпачком, положила ее перед собой на лист бумаги.

– Ну как тебе здесь? Привыкаешь?

– Постепенно привыкаю, – ответил я.

– Ты сейчас свободен?

– Да.

– Тогда садись вот сюда. – Саэки-сан показала на деревянный стул возле стола. – Давай поговорим.

Снова загрохотало – пока где-то вдалеке, но гроза, похоже, приближалась. Я послушно присел.

– Да, кстати. Тебе сколько лет? Шестнадцать?

– На самом деле – пятнадцать. Только что исполнилось, – ответил я.

– И ты ушел из дома?

– Да.

– А почему, можешь сказать? В чем причина?

Я покачал головой. Ну что на это скажешь?

Саэки-сан в ожидании ответа взяла чашку и отхлебнула кофе.

– Мне показалось, что я там испорчусь, и тогда уже ничего не исправишь, – сказал я.

– Испортишься? – прищурившись, спросила Саэки-сан.

– Да.

Помолчав, она произнесла:

– Как-то странно слышать от человека в твоем возрасте такие слова. Можно сказать, ты меня заинтриговал… Что же все-таки ты хочешь сказать? Что значит – испортишься?

Я не знал, как ответить. Вот когда нужен Ворона… Но его нигде не было. Приходилось подбирать слова самому. Время шло, но Саэки-сан терпеливо ждала. Сверкнула молния, и через несколько секунд где-то вдалеке загрохотало.

– Я бы стал другим. Каким нельзя быть.

Саэки-сан с интересом взглянула на меня.

– Хотя проходит время, и в конечном итоге все люди портятся, меняются. Рано или поздно это происходит.

– Сколько бы человек ни менялся к худшему, всегда должно быть место, куда можно вернуться.

– Место, куда стоит возвращаться.

Саэки-сан посмотрела мне прямо в глаза.

Я покраснел, однако набрался смелости и глаз не отвел. В тот день Саэки-сан надела темно-синее платье с короткими рукавами. Похоже, у нее было несколько синих платьев разных оттенков. Из украшений – лишь тонкая серебряная цепочка на шее и часики на черном кожаном ремешке. Мне захотелось отыскать в ней нынешней пятнадцатилетнюю девчонку, и я сразу же ее увидел. Погруженная в тихий сон, она, как призрак, затаилась в глубине души этой женщины. Но я разглядел ее и снова услышал в груди глухие удары сердца. Кто-то вколачивал в него молотком длинный гвоздь.

– Весьма осмысленные речи для человека, которому только что исполнилось пятнадцать.

Я не знал, что на это сказать, и промолчал.

– Когда мне было пятнадцать, я тоже все время хотела перенестись куда-нибудь в другой мир, – рассмеялась Саэки-сан. – Чтобы меня никто не достал. Куда-нибудь, где время не движется.

– Но в этом мире такого места нет.

– Ты прав. Вот я так и живу. Там, где рушится порядок вещей, увядает душа и время бежит без малейшей передышки. – Она умолкла, как бы подсказывая, что время не остановить, а после паузы продолжила: – Но в пятнадцать лет думаешь, что такое место обязательно должно где-то быть. Надеешься, что сможешь где-нибудь отыскать вход в этот другой мир.

– Саэки-сан, а вы были одиноки? В пятнадцать лет?

– В каком-то смысле – да. Я не осталась совсем одна, но все равно чувствовала себя ужасно одинокой. Потому что поняла, что больше не могу быть счастлива. Поняла с абсолютной ясностью. Поэтому мне и хотелось тогда отыскать такое место, где время остановилось.

– Я хочу скорее повзрослеть. Хотя бы немного.

Чуть отстранившись, она читала, что написано у меня на лице.

– Ты сильнее меня, у тебя независимый характер. Я в твои годы лишь мечтала о том, как бы убежать от действительности. Только и всего. А ты борешься, повернувшись к ней лицом. Это большая разница.

Совсем я не сильный, и характер у меня не независимый. Просто реальность толкает меня вперед, и сопротивляться этому натиску я не могу. Но я ничего не сказал.

– Гляжу я на тебя и вспоминаю одного парня, которому когда-то давно тоже было пятнадцать.

– Я на него похож?

– Ты выше его и покрепче. Хотя, наверное, есть что-то общее. Он не находил общего языка со сверстниками, всегда сидел один в своей комнате, читал и слушал музыку. А когда говорили о чем-нибудь серьезном, у него между бровями появлялась складка. Совсем как у тебя. И ты тоже много читаешь.