–  Она не заставит себя долго ждать. Правда, вас нелегко найти, но она такая пройдоха. Считайте, что вам повезло, если она не омрачит вашего существования. Правда, калека…

Она сухо рассмеялась.

–  У нее теперь нет охоты кому-то подражать.

И голосом, полным меланхолии, добавила:

–  Я все же жалею ее, бедняжку.

–  Что я не очень понимаю, так это то, чем эта Фабиана так привлекла и действовала на Веронику.

–  Вы же мужчина. Вы думаете о дружбе, товариществе… А будь вы женщина, то поняли бы, что это все несчастное соперничество. Для Вероники Фабиана была эталоном.

–  Допустим, она переняла ее вкусы.

–  Вкусы! Вы смешите меня! Не только вкусы, но манеру одеваться, говорить, курить. Это было смешно, глупо, но тем не менее это так. Стала вроде двойника. Все наши ссоры были только из-за этого. Наконец, все кончилось. И, пожалуй, к лучшему… Что вы намерены теперь делать? Вы же работаете и не можете оставаться здесь безвыходно. Я не имею привычки навязываться, но могу быть вам полезной. Уход за больными мне прекрасно известен и, если это необходимо, я снова буду рядом с Вероникой.

–  Благодарю вас, - сказал Дюваль холодно. Может быть, когда-нибудь…, но не сейчас. Нельзя ее утомлять.

–  Да, пожалуй, я ей напомню многое плохое из ее прошлого.

–  Вот именно. Не хотите ли выпить чего-нибудь?

Она вынула из сумочки мужские часы и посмотрела на них.

–  Нет, спасибо. Не проводите ли меня на вокзал? В Туре у меня пересадка на Бордо.

–  Охотно.

Они поднялись. В вестибюле она остановилась и пальцем показала наверх.

–  Она там?

– Да.

–  Мне бы все же хотелось ее увидеть.

–  Послушайте, - сказал Рауль, - когда все наладится, я вам сообщу, согласны?

.
– Обритая голова…, кругом шрамы, - шептала задумчиво Тереза, - простите, я не расслышала.

–  Я говорю, что сообщу вам, как только ей станет лучше.

–  Да да. А если появится Фабиана, не впускайте ее. В вас чувствуется характер. Не бойтесь быть поэнергичнее с Вероникой. Ей необходима опора…

Рауль посадил ее в машину. Она в последний раз оглядела

–  Он слишком велик для двоих, -сказала она.

–  У вас есть багаж?

–  Чемодан. Он в камере хранения.

Дюваль повернул ключ в калитке.

–  Вы боитесь, что ее украдут?
– спросила она.
– Любопытно было с вами познакомиться, с человеком во вкусе Вероники.

–  Вы удивляетесь, что мы поженились? Он не торопясь поехал к Майи.

–  Да, немного, - сказала она, чуть помедлив.
– Вы так отличаетесь от того, другого.

–  От кого? От Чарли?

–  Огромный, грузный, с кожей англичанина. Я видела его мельком и не была ему представлена.

–  Думаю, что он платит большие алименты Веронике. Сказав это, Дюваль почувствовал болезненный укол. Еще забытая деталь: каким образом осуществлялось поступление этих денег.

–  Он? Это удивительно. Я вижу, Вероника вам ничего не рассказывала о своем прошлом.

–  Ничего.

–  Ну и девка! Во всяком случае, сомневаюсь, чтобы ей что-то перепадало от него, поскольку у них не было детей. Более того, я думаю…

Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть панораму Луары и продолжила:

–  Я полагаю, что вы хорошо зарабатываете на жизнь. Думаю, что такой поспешный брак после развода произошел из-за денег.

В голове Дюваля вспыхнуло: деньги! миллионы!

–  Может, вам кажется, что у меня дурной язык, но вы мне симпатичны, и мне не хотелось бы так уж все вам рассказывать. Вероника всегда много тратила, и мне было неясно, откуда берутся эти средства. Наверное, она в больших долгах, иначе этого не объяснишь. Теперь мне понятно, почему мне не сказали о замужестве.

–  Почему же?

–  Не обижайтесь, но вы не такая завидная партия, как Чарли. Массажист после дворянина. Практично, но не звучит. В этом вся Вероника. Я вас огорчила.

Дюваль не ответил. Он смущенно чувствовал, что эта женщина, ядовитая как паучиха, где-то права, и она прикоснулась к чему-то гнусному и опасному. Он чуть не забыл, что Вероника мертва. Они доехали до вокзала.

–  У вас растерянный вид, - оглядела его Тереза, разыскивая багажную квитанцию.

–  Скорее любопытствующий, - поправил он.
– Когда мы поженились, деньги были у Вероники, а не у меня.

Они постояли немного около ее чемодана, вопросительно глядя в глаза друг другу.

–  Напомните мне ваш адрес, - наконец, сказал он.