Это началось ночью. Сначала Миша подумал, что у него обострился гастрит, заработанный им еще в студенческие годы. В те дни, оторванный от родительского дома, он, студент архитектурного института, плохо питался – сухомятка стала любимым и единственным блюдом в рационе. Все это усугублялось регулярными попойками с друзьями.

Живот все никак не унимался и продолжал болеть. Миша, чтобы не беспокоить свою семью – жену и сына, тихонько встал с кровати и вышел на кухню своей однокомнатной квартиры. «Попью чаю,– подумал он, – должно само пройти».

Время перевалило за полночь, но боль не уходила. «Хорошо. Тогда выпью лекарства, – с твердой уверенностью, что это-то точно поможет, подумал Миша. – Та-ак, а что пить-то?» Вспомнил о живительной силе «Рекицена». Принял несколько ложек.

Прилег. Подождал некоторое время. Нет, не помогло. «Надо выпить что-то из настоящих лекарств. О! "Альмагель". Точно, – наконец-то пришло к нему в голову отличное решение, – он должен успокоить желудок».

Он снова вышел на кухню, нашел лекарство, выпил. Как ни странно, легче не становилось. Все время были позывы в туалет «по-большому», но так ничего не выходило. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Не в силах больше терпеть в одиночестве тянущую, нудную боль, Миша решил разбудить жену и попросить помощи у нее. Ведь как-никак хоть и незаконченное высшее, но образование-то медицинское.

– Дорогая, ты не спишь? – тихо обратился он к крепко спящей жене.

– Что? – сквозь сон спросила она.

– Я говорю, ты не спишь? У меня живот болит уже полночи.

Ужасно болит. Как-то ноет, ничего не помогает.

Она проснулась.

– Как болит? Что? У кого? – отходя ото сна, встревожившись, задавала она один вопрос за другим.

Миша рассказал о своих мучениях последних нескольких часов.

– У тебя аппендицит вырезали? – сходу задала она неприятный вопрос, тем самым сильно удивив своего мужа.

– Что? Аппендицит? Да, нет! Ты чего? – напугано ответил Миша.

– Не надо аппендицит. Это просто гастрит обострился, наверное.

– Ляг, – спокойным голосом скомандовала она и, как врач, со знанием дела начала простукивать Мишин живот.

– Так болит? А вот так? – задавала она вопросы с серьезным видом. Мише казалось, что они сейчас, как маленькие дети, играют «в больницу». Вот сейчас он вскочит здоровый, и тогда уже жена его будет пациентом, а он сам доктором. Но закончив свои манипуляции, супруга заключила:

– У тебя, кажется, аппендицит.

– Что делать? Скорую вызывать? – с детским нотками в голосе спросил он. В этот момент от сильного и храброго мужчины не осталось и следа, на его месте возник маленький ребенок, который сильно не хотел в больницу.

– До утра дотянешь? – спросила Лена. – Если да, то пока постарайся поспать, или вызовем скорую помощь.

– Ладно, не надо скорую. Пока потерплю. Если что, утром поеду сам, – закончил Миша разговор и улегся на бок в позу, в которой болело меньше всего, и, тихо перебарывая боль, уснул. Похоже, лекарства подействовали, и боль немного улеглась, отступила.

«Только не аппендицит, только не он, – сквозь сон думал Миша. – Это же сейчас операция, потом после нее ничего делать

нельзя. Секцию по рукопашному бою придется на время оставить, а я ведь только начал приходить в форму, аж тринадцать килограмм сбросил. Да и дел ведь куча: на работе аврал, проекты, отгрузки. Дел столько, столько дел. Как некстати этот живот разболелся».

Утром, как только мелькнули первые лучи солнца, Миша собрался, взял документы, ключи от авто, поцеловал жену и, превозмогая боль, прямиком поехал в приемный покой районной больницы.

Подъехал. Припарковал автомобиль. С трудом, держась за бок, поднялся по ступеням и еле-еле, напрягая все оставшиеся силы, открыл тяжелую железную дверь. Здесь больных явно никто не ждал. По крайней мере, без сопровождения врачей скорой помощи, это уж точно!

– Вы к кому? – с недружелюбными нотками в голосе спросила то ли медсестра, то ли техничка. В полумраке холодного коридора, разобрать цвет ее халата было сложно.

– Я к Вам, – попробовал отшутиться Миша и как-то наладить контакт с первым человеком, которого он встретил в этом «чужом монастыре», куда он, кажется, не вовремя пришел со «своими правилами», точнее посвоим правилам – без направления, без скорой, без протекции, без явных признаков надвигающейся смерти, наконец. Он был удивлен таким вот приемом, но подумал, что, вероятно, человек всю ночь работал, устал, поэтому и не очень-то рад его видеть. Было видно, что пол недавно протирали и, по всей видимости, это была непосредственная заслуга его новой знакомой. Причину ее реакции он узнает чуть позже, а пока, не заметив другого сотрудника, к которому можно было бы обратиться, он продолжил:

– Вы знаете, у меня всю ночь болел живот…

– Пил, что ли? – снова огрызнулась медсестра-уборщица.

– Да нет. Я уже много лет не пью.

– Кодированный, что ли?

– Нет. Просто бросил. Ни к чему это. Только здоровье губить, а радости ведь от алкоголя нет.

– Понятно. На скорой тебя привезли, что ли? Где санитары-то?

– Нет, я сам приехал на машине. Не стал людей беспокоить.

– Беспокоить, – проворчала собеседница, – это их работа. Ну ты, и больные пошли, – как-то в нос усмехнулась медсестра, –