Шрифт:
– Ах, точно! – растормозившись сказал Натаниэль и улыбнулся, после чего переступил порог.
Зайдя в квартиру, он увидел тесный коридор, ведущий в гостиную. Он был длинным и имел по одной двери на каждую сторону. Слева была дверь в кухню, а справа – в комнату Астрид. Она сразу же завела туда Еву без излишних экскурсий по дому. Голос пожилой женщины, бабушки Астрид, пытался что-то сказать из кухонной комнаты, но Астрид быстро закрыла за собой дверь, даже не пытаясь выслушать.
В комнате играла песня группы Bathory – 13 Candles, что сразу же дало понять Натаниэлю, куда он попал. Он стал на месте и молча внимал атипичную, как ему казалось, комнату. Размерами она была приблизительно 3 на 5 метров, а ее стены были извешаны разного рода плакатами рок-групп, начиная от Розза Уильямса и заканчивая Venom.
Слева от двери была кровать, прямо – окно, справа – письменный стол с ящиками и настольной лампой, недалеко от стола – настенное зеркало. Около него были разные изображения пауков, летучих мышей, скелетов и всякой нечисти. Натаниэль понимал всю мрачность Астрид во внешнем виде.
– Падай на кровать! – сказала Астрид в порядке всех вещей.
Натаниэль скромно сел на кровать, положив сумку к себе на колени, и продолжал осматривать все вокруг. Астрид села рядом и гостеприимно посмотрела на Еву. Она уловила в ее взгляде небольшую растерянность и, сделав вид «Эврика!», пошла и выключила магнитофон, после чего сказала:
– Тебя, наверное, моя музыка раздражает.
– Не то, чтобы раздражает… - пытался связать какие-то слова Натаниэль.
– А что ты слушаешь? Какую музыку? – спросила Астрид, снова сев возле Евы, и в этот раз поближе.
– Не знаю. Может быть, Дэвид Боуи. – неуверенно говорил Натаниэль, вцепившись в свою сумку.
– Дэвид Боуи? Интересно. А что тебе в нем нравится?
– Не знаю. Он оригинальный. «Ziggy Stardust», «Space Oddity»… Его моя мама слушала.
– Мама?
– Да. – сказал Натаниэль и понял, что зря он начал говорить о маме, пытаясь тут же переключить разговор на другой канал, - А вообще, я вот принесла…
Натаниэль стал доставать из своей сумки учебники, но Астрид быстро его угомонила, сказав:
– Эй! Постой! Расслабься! Неужели ты настолько нудная? Давай, лучше, поговорим! – опрокинувшись назад на локти и оперев свою голову об стену, таким образом, оказавшись в положении полулежа.
Натаниэль и сам хотел получше узнать Астрид и довериться ей, но, почему-то, он напрягся в этот момент. И все же он сказал:
– Хорошо, давай! – улыбнувшись.
– Расскажи что-нибудь о себе! А то я уже месяц учусь в этом гнилом университете и мне не с кем поговорить! – сказала Астрид.
– А что рассказывать? Я обычная девчонка! Лучше ты расскажи о себе!
– Мне не интересно о себе! К тому же, мне кажется, ты не такая обычная девчонка, каковой кажешься!
– Ты тоже. И твоя фамилия, кстати. Откуда она у тебя такая странная?
– Странная? Мой дед был немцем. Поэтому странная. Хотя некоторые видят в ней связь с американским писателем Френсисом Фицджеральдом, к которому я на самом деле не имею ни малейшего отношения. Моя фамилия от деда.
– Вау! Так ты немка?
– Выходит, что да. Он был актером Берлинского цирка. Гастролировал по всей Европе. В 30-е годы бежал в британскую глушь, ибо его отец был евреем. Его сын – Юстас, женился на моей матери – британке, но спустя три года они разошлись. Мать уехала в Норвегию, чтобы прокармливать семью, меня и бабушку. Но все равно, я ее ненавижу!
– Почему?
– Она уехала туда и завела себе любовника. Обо мне совсем забыла. Он ей дороже, чем я. Поэтому и приезжает редко. Времени на меня мало. Лучше бы мы жили бедно, но вместе, чем порознь, но в достатке. Ненавижу ее старуху.
– Я тебя понимаю. – с грустью в голосе сказал Натаниэль, чувствуя все большее эмоциональное единение с Астрид.
– Правда?
– Конечно! Я тоже редко виделась со своей мамой!
– А кем она была?
– Давай не будем об этом!
– Почему?
– Просто.
– Тебе неприятно говорить о ней?
– Не то чтобы неприятно. Просто не хочу.
– Ясно. Тогда расскажи, чем увлекаешься?
– Не знаю.
– Слушай, что ты такая растерянная! Расслабься! Я тебя не укушу!
После этих слов они встретились своими взглядами и задержали их друг на друге. Они оба понимали, что между ними может быть что-то более откровенное, чем приятельские разговоры. Натаниэль хотел раскрепоститься, но не был уверен в реакции Астрид, которая не дала сказать ему в этот момент что-либо.
– Ладно. Давай, доставай, что ты там принесла! – сказала она Еве.
Натаниэль смотрел на Астрид и чувствовал в своей душе магнит. Он видел Астрид такой открытой и дружелюбной, какой он не ожидал ее увидеть или знать. Если Рокси была для него предметом его пользования и черпания светского опыта, то Астрид казалась ему губкой, которая впитает любой яд и не отвергнет. Ведь она была таким же непонятным человеком для всех. Астрид казалась Натаниэлю чуть ли не родной душой. И его сердце быстро забилось от волнения.