Все трое неслышно вступили в застенки Незримых.

Оказавшись внутри, Кенкари приняли свой обычный облик и обрели прежний рост, разве только одежды их остались бархатно-черными, мягче по цвету, чем окружавшая их тьма.

Хранитель Душ остановился, оглянулся на своих спутников. Ему было любопытно — ощущают ли они то же, что и он. Судя по их лицам, да.

— Здесь таится великое зло, — тихо сказал Блюститель Душ. — Раньше на Арианусе я никогда такого не видел.

— И все же, — робко сказала Книжница, — оно кажется древним, словно оно было здесь всегда.

— Оно старше нас, — согласился Привратник. — Старше нашего народа.

— Как же нам с ним бороться? — беспомощно спросила Книжница.

— Как же нам с ним не бороться? — ответил Блюститель.

Он пошел к темному тюремному отсеку, направляясь к пятну света. Незримый, стоявший на ночной страже, только что ушел. Дневная стража принимала пост. Стражник взял кольцо с ключами и приготовился было к обходу камер, чтобы посмотреть, не умер ли кто из заключенных этой ночью.

Из темноты выступила фигура и заступила стражнику путь.

Незримый резко остановился и схватился за меч.

— Какого… — Он испуганно воззрился на выступившую из мрака фигуру и попятился перед идущим на него эльфом в черных одеждах. — Кенкари?

Незримый убрал руку с рукояти меча. Он уже оправился от испуга и потрясения и вспомнил о своих обязанностях.

— У Кенкари здесь нет власти, — резко сказал он, хотя и с надлежащим, по его мнению, почтением к столь могучим магам. — Вы обещали не вмешиваться. Вы должны соблюдать договор. Именем императора прошу вас удалиться.

— Договор, заключенный с его императорским величеством, нарушен, и не нами. Мы уйдем, когда получим то, за чем пришли, — спокойно сказал Блюститель Душ. — Дай нам дорогу.

Незримый выхватил меч, открыл было рот, чтобы позвать на подмогу, но Блюститель поднял руку, и Незримый застыл молча и неподвижно.

— Твоя плоть лишь оболочка, — сказал Кенкари. — И когда-нибудь ты ее покинешь. Ныне говорю я с твоей душой, что живет вечно и должна будет ответить перед предками за то, что свершила в жизни. Если ты не окончательно предался ненависти и черным стремлениям, помоги нам.

Незримого затрясло в муке какой-то внутренней борьбы. Он выронил меч и потянулся за связкой ключей. Безмолвно протянул ее Блюстителю Душ.

— В какой камере человеческая чародейка? Живые глаза Незримого показали на темный и с виду заброшенный коридор.

— Не ходите туда, — сказал он глухим, как эхо в пещере, голосом. — Туда придут они. Они приведут еще одного заключенного.

— Кто — они?

— Не знаю, Блюститель. Они пришли к нам недавно, — они говорят, что они эльфы, как и мы. Но это не так. Мы все это знаем, но не смеем ничего сказать. Чем бы они ни были, они ужасны.

— В какой она камере? Незримый задрожал, захныкал.

— Я… я… не могу…

— Слишком сильный страх. Я не могу говорить с его душой, — пробормотал Блюститель. — Все равно. Мы ее найдем. Что бы ни случилось, твое тело не будет ничего видеть и слышать, покуда мы не уйдем отсюда.

Блюститель Душ опустил руку. Незримый поморгал, словно только что очнулся от короткого сна, сел за стол, достал журнал ночного дежурства и с пристальным интересом стал его изучать.

Взяв ключи, Блюститель с суровым и жестким лицом пошел по темному коридору. Его спутники последовали за ним. Они шли неверным шагом, сердца их быстро колотились. Они дрожали от ледяного страха, пробиравшего их до костей.

В тюремном отсеке было зловеще тихо. Но внезапно эльфы услышали шаги и звук, как будто по полу волочили что-то тяжелое.

Из стены в противоположном конце появились четыре фигуры, словно порожденные тьмой. Они волокли пятого — вялое, безжизненное тело.

Все четверо выглядели как эльфийские солдаты. Но Кенкари могли проникать дальше, чем видел смертный взор. Хранители смотрели не на внешний вид — они искали души. Но здесь они не нашли ни единой души. И хотя они не видели змеев в их истинном обличье, Кенкари поняли, что то, что они видят, — Зло. Зло огромное, безымянное, древнее, как время, страшное, как конец света.

Змельфы почуяли лучезарное присутствие Кенкари и забыли о своем пленнике. Казалось, змельфов это забавляет.

— Чего ты хочешь, старый сучок? — спросил один. — Пришел посмотреть, как мы его прикончим?

— Может, ты пришел за его душой? — спросил другой.

— Не трать времени попусту, — рассмеялся третий. — Он вроде нас, у него нет души.

Кенкари не могли ответить. Ужас лишил их голоса. Они долго жили на свете, дольше, чем почти все эльфы, но они никогда не сталкивались с таким злом.