Глаза змеедракона омерзительно загорелись. Он прочел ее мысли, понял намерения. Его беззубая пасть открылась.

Мейрит бросила на него испуганный взгляд, потом решительно отвернулась. Она сдернула кожаный жилет с рулевого камня. Склонившись над ним, защищая его магическую силу от капель воды своим телом, она охватила его руками.

Змеедракон нанес удар. Эпло показалось, что корабль взорвался. Потоки воды сбили его с ног, он тонул в ее волнах.

Но тут чьи-то сильные руки схватили и подняли его над водой. Чей-то голос говорил с ним, успокаивая его.

Вся боль прошла. Он отдыхал, покачиваясь на поверхности воды, в мире с самим собой.

Голос вновь позвал его.

Он открыл глаза, взглянул и увидел…

Альфреда.

— Эй! Не бросай нас! Возьми нас с собой!

— Ох, Роланд, ради Орна, прошу тебя, перестань, — раздраженно бросил эльф. — Они уже улетели.

Человек сердито взглянул на своего товарища и больше из чувства противоречия, чем в надежде на реальный результат, продолжал махать руками и кричать вслед странному кораблю, уже скрывшемуся из вида.

В конце концов, устав махать руками и ощущая нелепость своих действий, Роланд перестал кричать и вместо этого принялся вымещать свое разочарование на эльфе.

— Это из-за тебя мы упустили их, Квиндиниар!

— Из-за меня? — изумился Пайтан.

— Да, из-за тебя. Если бы ты дал мне подойти к ним, как только они приземлились, я бы смог с ними поговорить. Но тебе померещился внутри корабля титан. Ха-Ха! Да такое чудище не смогло бы засунуть и мизинца ноги в этот корабль, — насмехался Роланд.

— Я что видел, то видел, — угрюмо парировал Пай-тан. — А ты в любом случае не смог бы с ними поговорить. Их корабль был сплошь покрыт этими таинственными картинками, как тот корабль Эпло, когда он был здесь. Ты его помнишь?

— Нашего избавителя-то? Как не помнить. Привез нас сюда, в эту проклятую цитадель. Он, да еще этот старик note 22 . Хотел бы я, чтобы они оба сейчас оказались передо мной, — Роланд замахнулся кулаком и совершенно случайно треснул Пайтана по плечу.

— Ох, извини, — пробурчал Роланд.

— Ты нарочно это сделал! — Пайтан схватился за ушибленную руку.

— Вот еще! Ты просто подвернулся мне под руку. Ты всегда болтаешься у меня на пути.

— Это я болтаюсь на пути у тебя? Да ты сам все время ходишь за мной! Мы разделили город пополам. И если бы ты оставался в своей половине, как мы договорились, я бы не болтался у тебя на пути.

— Ты бы, конечно, был в восторге! — продолжал насмешничать Роланд. — Чтобы мы с Регой оставались на своей половине и умирали от голода, а вы со своей стервой-сестрой жирели…

— Жирели! Жирели!! — Пайтан перешел на эльфийский язык, как он это часто делал, когда выходил из себя — и в последнее время он гораздо чаще говорил по-эльфийски. — Ты думаешь, где мы добываем себе пищу?

— Не знаю, но ты проводишь много времени в этой дурацкой Звездной камере или как там ты ее называешь, — Роланд нарочно, ему назло, говорил на человеческом языке.

— Да, я там выращиваю то, чем мы питаемся. В темноте. Это грибы. Мы с Алеатой питаемся грибами. И не смей обзывать мою сестру.

— Что еще можно было от вас ожидать — от любого из вас. И я буду называть ее так, как она того заслуживает — интриганка и сте…

— Интриганка и что? — послышался хрипловатый после сна голос из тени деревьев.

Роланд поперхнулся, закашлялся и сердито посмотрел в том направлении, откуда раздался голос.

— О, Tea, это ты, привет, — без всякого энтузиазма приветствовал свою сестру Пайтан. — Не знал, что ты здесь.

Эльфийка вышла на освещенное место под лучи незаходящих солнц Приана. По ее разнеженному виду нетрудно было догадаться, что она только что встала. А по томному выражению голубых глаз, что ее сон был наполнен сладкими сновидениями. Ее пепельно-золотистые волосы были растрепаны, одежда казалась накинутой в спешке и была далеко не в безупречном порядке. И ткань, и кружева словно бы ждали прикосновения сильной мужской руки, которая или поправит их, чтобы они оказались на месте, или сорвет совсем, чтобы не мешались.

Она простояла на солнце всего несколько секунд, ровно столько, сколько нужно, чтобы оно успело озарить волосы. Потом она скользнула обратно в тень высокой городской стены, окружавшей площадь. Яркий солнечный свет вреден для нежной кожи белолицых красавиц и приводит к морщинам. Алеата вяло прислонилась к стене, одарив Роланда заинтересованным взглядом сапфирово-голубых глаз из-под длинных сонных ресниц.

— Как ты собирался меня назвать? — снова спросила Алеата, когда ей надоело слушать, как он заикается и спотыкается.