– Может, расскажешь, чего ты так бесишься?

– Сегодня финал. А я Алессандре так и не рассказал про жюри.

– А разве ты не был с ней вчера вечером?

– Был, – пожал плечами Арагорн. – И вчера вечером, и всю ночь, только, видишь ли…

– Ясно, – перебил брат и ухмыльнулся, – Значит, ты все еще достопочтенный Абрам Горн, активный гринписовец и ярый противник вырубки амазонской сельвы.

– Будешь издеваться – получишь по носу, – угрюмо пригрозил Арагорн.

– Расскажешь после конкурса, подумаешь, в чём проблема? – спокойно пожал плечами Василий, пропустив угрозу мимо ушей. – А про то, что ты член жюри, можно вообще не рассказывать.

– А если она меня сегодня вечером заметит в жюрейской бригаде?

– Всё равно не понимаю, в чём тут трагедия.

– Эх, – Арагорн как-то обречённо махнул рукой, – Она ведь сочтет, что раз я член жюри, то, значит, повлиял на голосование, и её победа завоевана нечестным путем. И это ей будет крайне неприятно.

– Во-первых, ей еще надо победить. Давай будем объективны – соперницы у нее достойные. Во-вторых, ты не считаешь, что радость от победы, если она и впрямь выиграет, перевесит все остальное?

– Не считаю. Кому-то другому было бы наплевать, как досталась корона – главное, что досталась. Но не ей.

– Редкое в наши дни качество, – заметил Василий. – Значит, придумай хорошую историю. Мелодраматичную и душещипательную. Ты же у нас мастер на красивые слова, если захочешь, растопишь любое сердце.

– Слушай, прекрати издеваться!

– А ты тогда прекрати ныть, – жёстко отозвался брат, – Лучше готовь оправдательную речь. И, бога ради, перестань метаться, а то ты меня с ума сведешь своим мельтешением. И соберись – своими покаянными соплями ты ничего хорошего не добьешься.

Арагорн стиснул зубы и не сказал ни слова до самого начала конкурса. А там он на время он позабыл о своих тревогах, с беспокойством ожидая выступления главной по неофициальным данным конкурентки Алессандры, яркой смуглой красавицы с Гватемалы. Долго переживать не пришлось – едва только она объявила тему своего будущего благотворительного проекта, у Арагорна отлегло от сердца: отечественных олигархов не заинтересует судьба вымирающего подвида колибри, как бы распрекрасно девушка не провела презентацию. Жалостливые картинки дохлых птичек и льющих над ними слезки деток могли бы растопить сердце какого-нибудь излишне сентиментального западного обывателя, но никак не акул российского бизнеса.

Не верящую своему счастью, раскрасневшуюся от волнения Алессандру торжественно короновали, а затем члены жюри внезапно возжелали каждый лично поздравить победительницу. Арагорн, уже поверивший, что, может, ему удастся выскользнуть из зала незамеченным Алессандрой, разом сник. И когда дошла очередь до представителей "СталЛКома", он подходил к девушке с энтузиазмом обреченного на казнь.

Заученная ослепительная улыбка Алессандры затмевала появившиеся в глазах возмущение, разочарование и обиду, когда она увидела братьев Петровичей.

– Поздравляю с победой, – вежливо произнес Василий, вручая роскошный букет.

– Мерзавец, – прелестно улыбнувшись на публику, процедила Мисс Мечта Миллионера.

– Полагаю, у вас претензии не ко мне, а к моему брату.

Настала очередь Арагорна, и он мялся на месте, пытаясь сообразить, какие слова лучше всего подойдут для оправдательной речи длиной в несколько секунд – именно столько имелось у него в распоряжении на то, чтобы вручить очередной букет цветов виновнице торжества.

– Я всё могу объяснить! – наконец, жалобно проблеял он, сам понимая, как жалко и беспомощно это прозвучало.

– И слушать ничего не желаю, – отрезала девушка, продолжая демонстрировать всему миру ослепительную улыбку.

К счастью, резкий тон подействовал на Арагорна как хорошая оплеуха – он снова стал самим собой.

– Алессандра, давай договоримся так, – решительно произнёс он, – Ты меня всё-таки выслушаешь. Не здесь, а в спокойной обстановке. По окончании церемонии у вас банкет; после него я подойду, и мы с тобой поговорим. И только после ты решишь, стоит ли посылать меня к чёрту.