Берт Хеллингер (далее Б.Х.): Усыновление ребенка должно быть аннулировано.

Карл: Аннулировать усыновление?

Б.Х.: Да, это необходимо

Карл: Я не могу себе этого представить.

Б.Х.. У тебя не было на это никакого права. Усыновление - опасное дело, и тому, кто делает это без важной причины, придется платить дорогой ценой - или одним из своих собственных детей, или же партнером. Он жертвует ими в пользу равновесия. Кто из вас хотел усыновить ребенка?

Карл: Мы хотели этого оба - и я, и моя жена.

Б.Х.: Почему ребенок не живет со своей родной матерью?

Карл: Мать ребенка попала к нам со своим четырехмесячным сыном и позже оставила его на наше попечение, потому что хотела жить со своими друзьями.

26

Б.Х.: На попечение — ладно, но усыновление — это уж слишком. Усыновление — это больше того, что нужно ребенку. Таким образом он будет вырван из своей системы.

Карл: Я не совсем понимаю, ведь связь ребенка с его родной матерью продолжается.

Б.Х.: Отношения ребенка с его родной матерью сейчас не такие, как прежде; в этом и состоит проблема. Факт усыновления тобою ребенка лишил его мать и отца их прав и снял с них ответственность. А кто отец ребенка?

Карл: Отец ребенка турок и сейчас он женат тоже на турчанке. У них есть дети, и он прервал все отношения с мальчиком.

Б.Х.: Почему ребенок не может жить со своим отцом? Ты боишься, что он станет мусульманином? Он должен быть им!

Карл: Почему бы и нет?

Б.Х.: Там его место. Он должен жить с отцом. Это совершенно ясно.

Карл: Я должен это обдумать.

Б.Х.: Знаешь, как это бывает - с обдумыванием? Это как с тем священником, который после молитв и покаяний говорит: «Черт побери, после всех этих молений мне всегда нужно недель шесть, чтобы снова прийти в обычную форму».

Наблюдение самого себя при расстановке

Бригитта: Меня зовут Бригитта. Я психолог, у меня собственная врачебная практика. У меня четыре дочери от первого брака, который закончился разводом, и после этого мой первый муж умер. Потом я еще раз вышла замуж; в этом браке у меня две падчерицы. Я живу, сохраняя дистанцию по отношению к моему мужу, для того чтобы не истратить своих сил. Сюда я пришла для того, чтобы научиться чему-то без дополнительных усилий.

Б.Х.: Такое здесь исключено. Но скажи мне, в чем состоит твоя проблема?

Бригитта: Я хочу заниматься вопросами, которым посвящается этот курс лишь в такой степени, которая соответствует моим сегодняшним внутренним силам.

Б.Х.: Для меня это слишком рискованно — разрешить кому-либо участвовать в этом курсе, если человек не готов наблюдать самого себя в рамках расстановки семьи. Такая позиция может воспрепятствовать той интимной динамике, которая здесь возникает. Я должен предупредить тебя: то, что мы здесь делаем, — не какой-то спектакль для зрителей.

Бригитта: Я так и думала. Но поскольку я учила некоторых из присутствующих здесь участников и поскольку группа очень большая, я предпочитаю немного задержаться здесь. С другой стороны, я, конечно, готова делать все, что требуется для участия в курсе.

27

Б.Х.: Я объяснил тебе действующие здесь правила. Ты их поняла. Этого для меня достаточно. Но вот еще одна история для тебя.

Больше или меньше

В Америке профессор психологии вызвал к себе одного из студентов, дал ему однодолларовую и стодолларовую банкноты и сказал: «Иди в коридор, там сидят двое мужчин, дай одному из них доллар, а другому - сто долларов». Студент подумал: «Профессор, должно быть, снова спятил!» Но взял деньги, вышел в коридор и дал одному доллар, а другому - сто. Он не знал, что перед этим профессор уже сказал одному из мужчин, что скоро тот получит один доллар, а другому, что тот получит сто. И случайно оказалось так, что студент дал доллар как раз тому, кто надеялся получить этот дол-пар, и сто долларов тому, кто их ожидал.

Б.Х. (улыбаясь): Странно, теперь я спрашиваю у себя, к чему здесь эта история.

Двойной перенос

Клаудия: Меня зовут Клаудия. Я психолог и работаю не только как терапевт, но и как судебный эксперт в области семейного права, а еще провожу занятия для тех, кто был лишен водительских прав и должен пройти специальный психологический курс. Я разведена. Мне немного неловко, потому что я была замужем только полгода и не могу понять, была ли я на самом деле замужем и разведена ли я сейчас действительно.

Б.Х.: Ты была замужем и этого нельзя вычеркнуть или отрицать. У тебя есть дети?

Клаудия: Нет.

Б.Х.: Почему вы разошлись?

Клаудия: Потому что это было ужасно. Мы были очень недолго знакомы до брака и относительно быстро решили пожениться, и после этого все было просто ужасным.

Б.Х.: Ты находила это ужасным. А он?

Клаудия: Я позаботилась о том, чтобы для него это тоже было ужасным...

Б.Х.: И какой злой женщине из твоей системы ты подражала?

Клаудия: Я думаю, в любом случае — своей матери.