Драган улыбнулся. То, что она вообще пришла к нему за одобрением, означало новую ступень на пути ее адаптации к жизни в обществе.

Он притянул к себе папку с отчетом об обеспечении безопасности в музее, где скоро должна была открыться большая выставка французских импрессионистов. Потом выпустил папку и взглянул на дверь, в которую только что вышла Саландер. Ему вспомнилось, как она смеялась вместе с Микаэлем Блумквистом у себя в кабинете, и он задумался: означает ли все это, что она начинает взрослеть, или тут дело в Блумквисте? Внезапно он забеспокоился. Ему никак не удавалось отделаться от ощущения, что Лисбет Саландер потенциально является идеальной жертвой, а теперь она еще уехала в глушь к какому-то психу.

По пути на север Лисбет Саландер спонтанно завернула в больницу «Эппельвикен» и навестила мать. Не считая визита в день летнего солнцестояния, она не виделась с матерью с Рождества и ощущала угрызения совести, потому что слишком редко выкраивала на нее время. Уже давно она не бывала здесь чаще чем один раз в несколько недель. Мать сидела в общей гостиной. Лисбет провела с ней примерно час, и они вместе прогулялись до пруда по парку, расположенному за пределами больницы. Мать продолжала путать Лисбет с сестрой. Ее разум, как обычно, в основном где-то витал, но, похоже, она была взволнована визитом.

Когда Лисбет стала прощаться, мать не хотела выпускать ее руку. Лисбет пообещала скоро приехать опять, но мать проводила ее обеспокоенным и несчастным взглядом.

Словно предчувствовала надвигающуюся катастрофу.

Микаэль провел два часа в саду за домом, просматривая апокрифы, но убедился лишь в том, что понапрасну тратит время.

Зато ему в голову пришла одна мысль. Насколько религиозной на самом деле была Харриет Вангер? Интерес к изучению Библии проснулся у нее в последний год перед исчезновением. Она подобрала несколько цитат к серии убийств, а потом внимательно прочла не только Библию, но и апокрифы и заинтересовалась католицизмом.

А что, если она провела то же исследование, что Микаэль Блумквист и Лисбет Саландер проделали на тридцать семь лет позже, — вдруг ее интерес к этим текстам был вызван больше поисками убийцы, чем религиозностью? Пастор Фальк дал понять, что она (в его глазах) скорее находилась в поиске, чем была истинной христианкой.

Его размышления прервал звонок Эрики.

— Я хочу только сказать, что мы с Грегером на следующей неделе уезжаем в отпуск. Меня не будет четыре недели.

— Куда вы едете?

— В Нью-Йорк. У Грегера там выставка, а потом мы собираемся поехать на Карибы. Один знакомый Грегера предоставляет нам свой дом на Антигуа, и мы пробудем там две недели.

— Звучит замечательно. Желаю вам хорошей поездки. И привет Грегеру.

— Я толком не отдыхала три года. Новый номер готов, и мы почти целиком собрали следующий. Мне бы, конечно, хотелось оставить на месте редактора тебя, но Кристер обещал, что все сделает сам.

— Если ему потребуется помощь, он всегда может мне позвонить. Как дела с Янне Дальманом?

Она немного поколебалась.

— Он тоже уходит в отпуск на следующей неделе. На должность ответственного секретаря я временно посадила Хенри. Они с Кристером останутся у руля.

— Хорошо.

— Я не доверяю Дальману. Но ведет он себя нормально. Я вернусь седьмого августа.

Около семи часов Микаэль предпринял пять попыток дозвониться до Сесилии Вангер. Потом послал ей сообщение с просьбой позвонить ему, но ответа не получил.

Решительно захлопнув книгу апокрифов, он надел тренировочный костюм, запер дверь дома и отправился на ежедневную пробежку.

Он пробежал сперва по узкой дорожке вдоль берега, а потом свернул в лес. С максимальной скоростью он преодолел заросли кустарника и бурелом и добрался до Укрепления, совершенно выбившись из сил и с невероятно учащенным пульсом. Он остановился возле одного из старых дотов и в течение нескольких минут делал растяжки.

Внезапно он услышал резкий хлопок, и в серую бетонную стену в нескольких сантиметрах от его головы вонзилась пуля. Потом он почувствовал боль у корней волос — осколки бетона глубоко вонзились в кожу.

Мгновение показалось вечностью. Микаэль стоял как парализованный, не в силах понять, что произошло. Потом он опрометью бросился на дно траншеи и ударился плечом о землю так сильно, что чуть не покалечился. Второй выстрел раздался в тот самый миг, когда он упал. Пуля попала в бетонный фундамент, в том месте, где он только что стоял.

Микаэль поднялся на ноги и огляделся. Он находился примерно в середине Укрепления. Вправо и влево расходились узкие, метровой глубины, заросшие проходы к траншеям, растянувшимся метров на двести пятьдесят. Пригнувшись, он побежал через лабиринт в южном направлении.