Мина стояла перед ним, омытая сияющими солнечными лучами.

Галдар готов был испустить крик радости, но она приложила палец к губам, призывая к молчанию. Минотавр широко улыбнулся. Он не стал рассказывать ей, до какой степени рад ее видеть. Она же обещала вернуться, и он не хотел, чтобы она думала, будто он в ней усомнился. На самом деле он вовсе и не беспокоился о ней. В глубине сердце ничуть не беспокоился. И он показал большим пальцем через плечо:

— Что это означает?

— Шит обрушился, — объяснила Мина. Она была до того бледной и уставшей, что едва держалась на ногах. Затем протянула ему руку, и минотавр с радостью и гордостью принял ее. Девушка оперлась на его правую руку. — Заговор сломлен. Сейчас, когда мы с тобой говорим, многотысячное войско генерала Догаха пересекает границу Сильванести.

Опершись на сильную руку минотавра, Мина вошла в пещеру. Все так обрадовались, что, забыв об осторожности, стали выкрикивать слова приветствия, но она попросила их замолчать.

Люди собрались вокруг нее, тянули к ней руки. Очень уставшая, она все же обратилась к каждому со словами утешения, назвала каждого по имени. Она не стала ни пить, ни есть, пока не обошла всех раненых и не попросила Единого Бога вылечить их. Склонив голову, Мина помолилась у изголовья каждого умершего, стоя на коленях и держа в руках их остывшие руки.

Только после этого она напилась воды и села отдохнуть, созвав рыцарей и офицеров на военный совет.

— Нам осталось совсем недолго укрываться здесь, — сообщила она им. — Я намерена дождаться армии генерала Догаха и вместе с нею захватить Сильваност.

— Когда он должен оказаться здесь? — спросил Самоал.

— Догах и его войско движутся очень быстро. Они не встречают никакого сопротивления, так как все приграничные патрули были отозваны для сражения с нами. Армия эльфов дезорганизована. Генерал Коннал, их командир, умер. Щит рухнул.

— Каким образом, Мина? — спросил Галдар. — Скажи, как ты обрушила их щит.

— Я сказала правду их королю. Я рассказала ему, что щит убивал его народ. И король сам ликвидировал щит.

Рыцари рассмеялись, наслаждаясь иронией этого события. Все были в прекрасном расположении духа, радовались возвращению Мины и чудесному избавлению от щита, который так долго не позволял им сразиться со старыми врагами.

Обернувшись к Мине, чтобы задать ей какой-то вопрос, Галдар увидел, что она заснула. Осторожно он поднял девушку на руки — она была легкой как перышко — и отнес в дальний угол пещеры, где давно приготовил для нее постель — охапку сухих сосновых игл у каменной стены, накрытую одеялом. Он опустил ее на импровизированное ложе, укрыл еще одним одеялом. Она не проснулась.

Минотавр сел рядом с ней и прислонился широкой спиной к стене. Он останется тут и будет охранять ее.

Капитан лучников присоединился к Галдару, предложил ему еще одну крысу, и теперь минотавр не стал отказываться.

— Почему все-таки их король обрушил щит? — удивлялся он вслух, размалывая зубами кости грызуна. — Почему он уничтожил единственную защиту эльфов? Какой в этом был смысл? Эльфы, они хитрые. Как бы тут не было ловушки.

— Никакой ловушки тут нет, — успокоил его Самоал. Сложив одеяло, он сунул его под голову и вытянулся на холодном каменном полу пещеры. — Вот посмотришь, через неделю мы будем гулять по улицам Сильваноста.

— Пусть так, но все-таки почему он это сделал? — настаивал минотавр.

— Почему да почему? — Самоал с хрустом зевнул. — Ты видел, как он на нее смотрел? Видел, как он нес ее на руках? Влюбился он в нее, вот и все. Ради любви Мины он и щит обрушил.

Галдар застыл на месте. Он стал обдумывать ответ своего товарища и решил, что тот был прав. Уже укладываясь спать, он тихо прошептал в ночь:

— Ради любви Мины.

Эпилог

Далеко от той пещеры, в которой спала Мина, охраняемая своим небольшим войском, Гилтас смотрел в окно Башни Беседующего-с-Солнцами. Уже светало, и предрассветные лучи казались Гилтасу похожими на копья воинов Берилл, армия которой, должно быть, как раз сейчас переходила границу Квалинести. Соламнийский Рыцарь Герард предложил интересный, но рискованный план, и теперь они с маршалом Меданом ожидали согласия короля, которое могло принести народу Квалинести либо спасение, либо окончательную и бесповоротную гибель. Гилтас сделал свой выбор. Он — король, а значит, несет ответственность за своих людей. Но он медлил. Этот момент он еще мог провести, стоя у окна и наблюдая за восходом солнца, за игрой первых лучей на зеленой листве деревьев его милой родины.

На острове Шэлси Тассельхоф и Палин неотрывно следили за приближением Берилл и ее миньонов. Они слышали, как надрываются трубы, как кричат в страхе люди. Они звали Золотую Луну, но ее здесь уже не было. Осколки магического устройства для путешествий во времени валялись рассыпанными по полу, украшавшие их драгоценные камни потускнели в упавшей на них тени драконьих крыльев.

Золотая Луна не видела солнца в этот рассветный час. Не видела она и нашествия драконов. Она находилась в глубоких водах океана, окутанная его тьмой. Гном все время ворчал, суетился, что-то крутил здесь и отвинчивал там, откачивал воду, гонял насосом масло, продувал сифон и дергал за разные ручки. Золотая Луна не обращала на него внимания. Она была погружена в собственную темноту. Мысли ее плыли на север вместе с рекой мертвых.

Сильванеш стоял в одиночестве в Саду Астарин, рядом с умиравшим Древом Щита, наблюдая за тем, как освобожденные от щита солнечные лучи иссушают вывороченные из земли корни.

Приостановив свою армию на подходах к Сильванести, генерал Догах, командующий войском Рыцарей Тьмы, внимательно наблюдал, как преобразилось над поверженным щитом солнце. На рассвете следующего дня он приказал начать наступление на Сильваност.