Шрифт:
Из ее глаз закапали слезы. Гадалу стало неловко, но тут же взбухший гнев смыл эту неловкость проточной водой.
– И что же случилось? – язвительно спросил он. – С лошадки, небось, упали, когда жертву для новой "композиции" загоняли?
Девушка отшатнулась, будто ее ударили. На лице появилось выражение несправедливо обиженного ребенка. Она немного помолчала, затем очень тихо сказала:
– Вы недобрый человек, господин Гадал…
После чего повернулась и, едва ковыляя, пошла к выходу. У самых дверей снова повернула к нему заплаканное лицо и сквозь слезы с трудом выдавила:
– А кости мне, чтобы вы знали, медленно, в течение недели дробили… Да еще и сознание терять не давали, чтобы все чувствовала. Эх вы, а я то думала, что человек, прошедший рабство, способен понять…
Сказав это, девушка утерла слезы и с трудом поковыляла прочь. Когда до Гадала дошел смысл ее слов, стыд ожег его, будто плетью. Это что же получается, он обидел несчастную, искалеченную какими-то подонками девушку? И за что? Она ведь ему ничего плохого не сделала… Быстро собрав свои книги, он побежал за ней, горя от стыда и желания извиниться. Девушка хромала куда сильнее обычного и тихо всхлипывала на ходу. Гадалу стало совсем не по себе от этого тихого безнадежного плача – видимо, разговор с ним заставил бедняжку вспомнить все, что с ней сотворили.
– Простите меня, пожалуйста… – с трудом выдавил из себя юноша, обогнав девушку. – Я не хотел вас обидеть. Просто я слишком много горя видел от "благородных"…
Она остановилась и посмотрела на смущенного Гадала сквозь слезы. В ее глазах застыло слишком хорошо знакомое бывшему рабу выражение – боль, отчаяние и безысходность. Неподдельные. И тогда он сделал то, что показалось в этот момент самым естественным – бросил на пол сумку, обнял и крепко прижал к себе плачущую девушку. Та не отстранилась, а уткнулась ему в подмышку и разрыдалась в голос. Юноша долго утешал ее, прежде чем она смогла хоть немного успокоиться.
– Все уже позади… – говорил юноша. – Ничего не вернется…
– Но для меня это – как будто вчера…
– Для меня – тоже, – вздохнул Гадал.
Алнара снизу вверх смотрела на потрясшего ее воображение сумрачного парня и не понимала, что происходит. Ее очень тянуло к нему, девушка пыталась сопротивляться этому, но ничего не могла с собой поделать, поэтому и заговорила с ним, хоть и пыталась удержаться. Такого с ней никогда еще не случалось, и Алнара просто растерялась. Сколько ведь встречалось куда более приятных молодых людей, почему же ей так нравится этот обозленный на весь мир бывший раб? "Неужели я влюбилась?" – с недоумением спрашивала себя девушка. Обида ее постепенно сходила на нет, да и вид у Гадала был очень уж виноватым. Алнара выбралась из объятий юноши, хотя ей хотелось остаться там навсегда, отошла немного в сторону и сказала:
– Поймите, не все аристократы – твари. И я не виновата, что родилась в семье графа.
– Не виноваты, – вынужден был согласиться Гадал. – Но обычно ведь…
– Да, богатство и безнаказанность многих развращают. Но не всех. Я вообще на книгах выросла, мечтательной дурочкой. На меня дома и внимания никто не обращал – подумаешь, еще одна графская девчонка бегает, мало ли их. Порой и голодно бывало, но, в общем-то, спокойно, если отцу на глаза лишний раз не попадаться. А потом этот подонок ко мне посватался…
Лицо девушки снова помертвело. Гадал с сочувствием посмотрел на нее и спросил:
– Кто?
– Герцог Триад… – побелела Алнара. – Это он со мной все и сотворил…
– Муж?! – потрясенно отступил на шаг Гадал. – Но как такое может быть?! Почему?!
– Если хотите, я расскажу, – грустно и почти неслышно ответила девушка. – Только пойдемте куда-нибудь, где можно выпить чего-нибудь покрепче. Мне очень нужно…
– Пойдемте, – согласился юноша, эта несчастная "герцогиня" вызывала у него все большую жалость. – Только куда? Ведь я совсем не знаю Колгарена.
– Да прямо в Академии десятки кабачков и забегаловок. За все платит Серая Башня и платит щедро. Кто из хозяев свою выгоду упустит?
Они направились в жилую часть кампуса Академии. Гадал сперва с трудом приноравливался к ковыляющей походке своей спутницы, но приспособился в конце концов. Негромко разговаривая ни о чем, юноша с девушкой неспешно шли по улицам. Гадал с интересом поглядывал по сторонам – архитектура тут оказалась довольно причудлива, похоже, архитектор был безумен. Юноша и не заметил, как начал читать Алнаре одну из древних баллад времен Вторых Драконовых войн, а баллад этих он знал великое множество. Вскоре он заметил вывеску какого-то небольшого заведения, из дверей которого тянуло вкусным запахом. Гадал завел девушку туда, ему и самому сильно хотелось есть. Они сели за столик в углу полупустого уютного зальчика, оформленного под пещеру древних храргов, и Гадал заказал два полных обеда и бутылку фофарского бренди по просьбе девушки. Когда спиртное принесли, Алнара сразу налила себе полный бокал и залпом выпила. Заметив потрясенный взгляд Гадала, она горько усмехнулась в ответ на его недоумение и тихо, почти неслышно сказала:
– Да, я спиваюсь потихоньку… А что мне еще делать?! Что?! Как еще заглушить этот постоянный ужас? Я же спать почти не могу, стоит заснуть, как сразу с воплем просыпаюсь. Только когда напьюсь до беспамятства…
– Разве я вас обвиняю? – с грустью сказал юноша. – Уж кто-кто, а я способен понять. Самому каждую ночь снится.
– Поэтому мне и хотелось с вами поговорить, показалось – вы сможете меня понять, так как сами прошли подобное… – снова всплакнула девушка.
Гадал дождался, пока им не принесли заказ – мясо, салаты, жареные корнеплоды – и тоже налил себе бренди. Чокнулся с Алнарой, и они выпили, но на этот раз он чуть ли не силой заставил ее основательно закусить. Девушка ела, не ощущая вкуса. Поев, опустила голову на руки и слезы снова закапали из ее глаз.