— Ты хочешь сказать, что этот кровосос спасал нас, рискуя собой? — с явственным недоверием в голосе уточнила Сигурни.

— Да. Я тоже удивилась, но… Он и правда не такой, как они. Он ни над кем не издевался, никого не убивал — он даже питаться предпочитал не как все, а собранной кровью, из чаши. И… он добрый, насколько это применимо к вампиру. Я слышала как-то раз случайно его разговор с самим собой, есть у него такая привычка. Он говорил о том, что отступники правы, что жить с людьми надо вместе, отдавая то, что можно отдать без особых потерь, и помогая друг другу. Что-то такое, я не особо расслышала. Но… я не хочу, чтобы он умирал! — выпалила Тлайрат, с надеждой глядя на Сергаала, и игнорируя презрительный взгляд Кейтана.

— Кто за то, чтобы убить вампира? — спросил Хранитель после непродолжительного молчания.

Охотники синхронно подняли руки.

— Кто за то, чтобы оставить ему жизнь? — добавил он, поднимая руку — и тут же получил ослепительную, полную благодарности улыбку от бывшей рабыни. — Ну вот, голоса разделились. Но мы можем попросит Эстаи поучаствовать в голосовании, если хотите. Или просто оставить решение за мной.

Кейтан и Сигурни переглянулись.

— Ладно, пусть живет… пока что, — нехотя проговорил юноша. — Но я все равно считаю, что его надо прикончить.

— Сейчас всем надо только одно — отдохнуть, — резко оборвал его Сергаал. — И именно этим мы сейчас и займемся.

Неподалеку обнаружили пещерку, очень удобную для ночлега. Кейтан принес оставшиеся на месте прежней стоянки вещи, пол пещеры застелили лапником, поверх которого положили одно одеяло, а сверху накидали плащи и остальные одеяла — укрываться.

Проблема возникла, когда стали решать, кто где спит. Охотники наотрез отказались ночевать в одной пещере с вампиром. Тогда Хранитель плюнул, выругался, обложив всех отборнейшим русским матом — который те прекрасно поняли по интонации, и уложил Мартина в корнях дерева напротив пещеры, создав над ним непроницаемую для солнца темную завесу.

— Все, отбой! — скомандовал Сергаал, падая на лапник возле выхода. Сигурни улеглась с другой стороны от него, следом — Тлайрат, и последним, почти у стенки — Кейтан. Последний клялся себе, что и глаз не сомкнет, пока рядом такая угроза — но усталость оказалась сильнее, и спустя пять минут охотник уже спал крепким сном.

Тлайрат отключилась чуть ли не раньше, чем ее голова коснулась импровизированной подушки, Сигурни тоже уснула очень быстро. Да и сам Волчонок, выложившийся по полной программе, вскоре последовал примеру остальных.

А вампир Мартин был без сознания. И потому, когда через полчаса Сергаал открыл алые, без единого проблеска разума, глаза, и резко сел, предупредить об опасности было некому.

Аенгрост, город Эгленор, столица королевства Алеарт

Мария Сантьяго Рикка, носитель Духа Предела

4-ая декада лета, 2904-ый год Восьмой эпохи

Полумрак, царивший в небольшой овальной комнате, с трудом разгонял неяркий свет трех высоких свечей, стоявших в резном подсвечнике на столе. В их ровном сиянии можно было разглядеть худенькую коротко подстриженную девушку, сидящую на высоком табурете возле стола, и увлеченно изучающую лежавшую у нее на коленях толстую книгу.

С шелестом перевернулась страница, повинуясь плавному жесту ладони Марии. На лбу эльфы выступил пот, пальцы слегка подрагивали — даже столь элементарное магическое воздействие, как бытовой телекинез, давалось с величайшим трудом. И то чудо, что хотя бы такие мелочи получались, несмотря на блокировку способностей проклятым ошейником!

Ведьма с ненавистью дернула стальной ободок, который ненавидела даже сильнее, чем рабские браслеты на запястьях. Ведь если бы только на миг от него избавиться — она станет свободна! Ни один маг в этом проклятом Алеарте не сумеет удержать разъяренную Хранительницу! Только бы на один миг снять чертов ошейник…

И ведь дело было даже не в блокировке способностей — куда там слабому артефакту местных недо-магов заблокировать Предел! Дело было в энергии, которую до сих пор Мария получала от Меча. А вот телепатию ошейник блокировал прекрасно.

То, что девушка могла сейчас — простейший бытовой телекинез, способность чувствовать магию в предметах и еще несколько мелочей — было верхом ее нынешних возможностей, ведь она использовала для этого свою собственную силу, которой было пугающе мало, особенно учитывая энергоемкость заклинаний Предела. И то, три раза перевернула страницу, и уже даже дышать больно, сердце заходится, а перед глазами мутная пелена. Выложилась. Все, теперь дня два даже о самой ерунде можно забыть.

Отложив книгу, Мария открыла ящик стола, где лежали свечи. Осталось их всего десять штук. Каждая горит примерно восемь часов, и если использовать две вместо трех, то хватит в общей сложности на тридцать два часа. А там уже должен восстановиться естественный запас энергии, и можно будет для освещения использовать небольшой светящийся шарик. Или все же попросить у слуги еще свечей? Просить не хотелось, слишком уж унизительным это было для ведьмы.

Вновь взявшись за тяжелый фолиант, на корешке которого филигранным почерком было выведено: «Основы психовоздействия и телепатия», девушка открыла заложенную страницу, и вгляделась в ровные ряды изящных рун драгэн'та, языка, произошедшего от драконьего, который маги вначале использовали для составления заклинаний, а потом и вовсе начали использовать для написания книг по магии. Однако подлые строчки расплывались перед уставшими глазами, и Мария с тяжелым вздохом отложила толстый том в сторону. Задула свечи, чтобы не тратить драгоценный источник света, и легла на кровать. Спать не хотелось, и эльфа вновь задумалась над тем, чего добивается ее странный хозяин. Мысли вернулись к тому дню, когда ее продали Вангейту вар Гарреху.