Шрифт:
386. “Пирроник” вместо “упрямец”.
387. Разговоры. — Громкие слова: “Ну, веру в Бога я не приемлю!”
Разговоры: “Пирронизм идет на пользу вере”.
388. Никто до тех пор не ведал, какое превосходное творение являет собой человек. Постигшие истинность превосходных его свойств считали предательством и неблагодарностью низкое мнение о себе, соприродное человеку, а другие, постигшие истинность низменных его свойств, считали смехотворной гордыней то высокое мнение о себе, которое тоже ему соприродно.
“Возденьте очи свои ко Всевышнему, — говорят одни, — сравните себя с Тем, Кому вы подобны, Кто создал вас, дабы вы Ему поклонялись. Вы можете уподобиться Господу, мудрость уравняет вас с Ним, если пойдете по пути, Им указанному”. “Выше поднимите голову, свободные люди”,— говорит Эпиктет. А вот что говорят другие: “Опустите очи долу, о жалкие черви, и поглядите на животных, от которых вы ничем не отличаетесь”.
Что же станется с человеком? Кому уподобится он — Богу или животным? Какое чудовищное различие! Что с нами станется? И разве это не говорит с полной ясностью, что человек заблудился, что пал с того места, которое некогда занимал, что беспокойно ищет его и уже не может найти? И кто укажет ему, где оно? Это оказалось не под силу величайшим из людей.
389. У них — у пирроников, стоиков, атеистов — все исходные положения правильны. Но выводы у всех ошибочны, потому что правильными оказываются взаимоисключающие положения.
390. Философы. — Нас распирают желания, влекущие ко всему внешнему.
Некое тайное чувство нашептывает нам, что в самих себе мы счастья не обретем. Страсти толкают нас уйти из внутреннего мира в мир внешний, даже когда там нет для них никакой особенной приманки. Предметы этого мира всегда притягивают нас, соблазняют, даже когда мы о них не думаем. Поэтому сколько бы философы ни твердили: “Замкнись в себе и обретешь счастье”, — им верят лишь те люди, у которых пусто и в голове, и в сердце.
391. Стоики твердят: “Замкнись в себе и обретешь покой”. Но это заблуждение.
Другие твердят: “Уйди от себя во внешний мир, ищи счастья в развлечениях”. Но и это не меньшее заблуждение. Людей подстерегают недуги.
Счастья мы не найдем ни внутри, ни вне нас, счастье — в Боге, и вне, и внутри нас.
392. Философы не старались взрастить в людях чувства, подобающие двойственному нашему положению.
Они внедряли в умы сознание высочайшего величия, а подобное сознание несовместимо с человеческой сутью.
Они внедряли в умы сознание глубочайшей низменности, а подобное сознание несовместимо с человеческой сутью.
Пусть люди проникнутся сознанием своей низменности, но рожденным не природой, а покаянием, и не ради того, чтобы в нем коснеть, а чтобы с его помощью достичь величия. Пусть люди проникнутся сознанием своего величия, но не заслуженного ими, а дарованного им Господней благодатью, и лишь после того, как проникнутся сознанием своей низменности.
2. Вероисповедания
393. Видя слепоту и ничтожество человека, вглядываясь в немую Вселенную и в него, погруженного во мрак, предоставленного самому себе, словно заблудившегося в этом закутке мироздания и понятия не имеющего, кто его туда поместил, что ему там делать, что с ним станется после смерти, не способного к какому бы то ни было познанию, я испытываю ужас, уподобляясь тому, кто во сне был перенесен на пустынный, грозящий гибелью остров и, проснувшись, не знает, где он, знает только — нету у него никакой возможности выбраться из гиблого места. Думая об этом, я поражаюсь, как это в столь горестном положении люди не приходят в отчаянье! Я смотрю на окружающих меня, они во всем подобны мне, я спрашиваю у них — может быть, им известно что-то, неведомое мне, и в ответ слышу: нет, им тоже ничего не известно, — и, едва успев ответить, эти жалкие заблудшие существа, поглядев по сторонам, обнаруживают какие-то привлекательные на вид предметы, и вот они уже целиком ими заняты, целиком поглощены. Но я не могу разделить их чувства, и, так как, судя по многим признакам, существует нечто сверх зримого мною мира, я продолжаю искать, не оставил ли этот невидимый Бог каких-либо следов Своего бытия.
На свете существует несколько вероучений, мне они известны, и все они, кроме одного-единственного, исходят из ложных посылок. Каждое из них требует, чтобы его полностью приняли, утверждая собственную непогрешимость и грозя карой тем, кто отказывается верить. Но для меня эти учения неприемлемы. Любой может заявить все, что ему вздумается, любой может объявить себя пророком. Но, вникая в христианское вероучение, я нахожу в нем истинные пророчества, а быть истинным пророком дано не каждому.
394. И. X.
Язычники Магомет
Неведение Бога
395. В вопросах веры следует быть до конца честным: истинные язычники, истинные иудеи, истинные христиане.
396. Другие вероисповедания не содержат истины. — У них нет свидетелей. У христиан они есть. Господь отказал другим вероисповеданиям в таких подтверждениях (Исаия XLIII, 9; XLIV, 8).
397. История Китая. — Я верю лишь тем свидетелям исторических событий, которые не откажутся от своих показаний и под угрозой, что их придушат.