Очередная доска, за которую я схватилась, поддалась… Увлекая за собой каменную кладку пола. Блоки со скрежетом выворачивались из стены, угрожая осыпаться на головы, лестница треснула и обваливалась.

За мгновение, на которое я застыла, Роман не растерялся.

Он схватил меня сзади за талию, спрыгнул и бросил на землю, упав сверху на локти. Я ударилась грудью - от боли перехватило дух, и я перестала что-либо соображать. В следующее мгновение сверху навалился сначала мягко Роман, потом - уже значительной тяжестью - рухнули камни и доски. Несколько резких ударов, которые смягчило мужское тело, и страшное предчувствие.

Я несколько секунд лежала, пытаясь оправиться от шока, потом окликнула его:

– Роман, ты живой?

Молчание.

– Эй?

Вылезла из-под него, осторожно.

В свете ночного города, пробивающемся сквозь дыры в стенах, разглядела - с трудом - тяжёлые осколки камня, глубоко вошедшие в тело. Голова странно вывернута - и это лучше всего остального показывает страшную картину.

– Нет. Нет, не надо, - осознание, кажется, приходит.
– Рома! Не надо! Ромочка!

Рыдания выплеснулись наружу, паника и ужас охватили меня. Я, плача, сперва искала мобильник в обломках, потом поняла, что для скорой уже поздно. Совсем поздно. Я щупала его шею, руки, грудь в поисках пульса - но понимала, что это бесполезно. Шея сломана - это конец. И наверняка мгновенный.

Из-за меня.

Я отвернулась, закрыв лицо ладонями.

Зачем мне приспичило сюда лезть? Зачем ты согласился?

Практически незнакомый человек - почему мне так паршиво? Откуда это отчаяние?

Хоть бы это оказалось сном. Жутким кошмаром. Проснуться и узнать, что ничего не было…

– Господи, - прошептала я.
– Пожалуйста!

– Проси Дьявола, - раздался полухрип.
– Это по его части.

– Рома?
– я обернулась так резко, что чуть сама не сломала шею. Неужели…

Он шевельнулся.

– Ромочка. Меня так ещё не называли.

Он хрипел, но в голосе слышалась знакомая, такая сумасшедшая улыбка.

– Ты жив? Что с тобой?

Дыхание перехватило, я на полном серьёзе боялась услышать в ответ чего-то страшное.

– Убери с меня камни, - попросил он.

– Нет! Если они воткнулись, - там же обломки, - то не надо, кровь пойдёт!

– Даш, - с лёгким раздражением, - убери с меня камни. Пожалуйста.

Я бросилась убирать обломки, стараясь делать это как можно осторожнее.

А перед глазами стояла картина вывернутой головы и острого осколка глубоко в шее.

Он перевернулся, сел. Я легко провела рукой по его спине - раны не казались глубокими. Но как же?

Я была в смятении.

– Ты был мёртв.

– Извини, что напугал.

– Это я виновата. Всё из-за меня.

Из-за моего жуткого упрямства.

– Всё в порядке, Даша. Всё хорошо. Не бойся.

– Ты был мёртв.

– Да, но это ничего.

Ещё одна картина - воспоминание.

– В тот день, когда мы встретились - тебя сбила машина, так?

Он чуть улыбнулся.

– Верно.

– Ты кто-то вроде Горца? Бессмертный?

Смеётся.

– Нет.

Я не понимаю происходящее.

– А если отрезать голову, ты умрёшь?

– Хочешь убить меня?
– опять смеётся.
– Нет, не умру. Тело - это всего лишь оболочка души. Как одежда. Я могу сделать с ним что угодно.

Меня пробрала жуть. Этот человек два раза умер на моих глазах - но я снова с ним разговариваю.

– Ты человек хотя бы?

– Безоговорочно.

Меня била дрожь. Я не понимала, что происходит. Стоит ли этого бояться - или наоборот, я выиграла главный приз?

– Даша, пошли домой.

Я посмотрела на него. Ничего такого страшного не увидела.

– Пошли.

11.

Он довёл меня до двери, заходить не стал.

– Даша, пообещай мне, что сейчас вымоешься, поужинаешь и ляжешь спать.

Я настолько устала и испугалась за сегодня, что сама хотела того же.

– Конечно, я так и сделаю.

– Когда прийти к тебе завтра?

Я замерла на пороге. Хороший вопрос. ‘Никогда’ - хороший ответ. Андрей говорил держаться от него подальше. Теперь я понимаю, почему. Он может всё. И - наверняка способен на страшные поступки. Я не могу знать, что он сделает. Не могу чувствовать себя в безопасности рядом с ним.

Не могу ли?

Дважды я должна была умереть. Сейчас я бы посещала сеансы химиотерапии, если бы не Роман. И камни, которые он принял на себя, предназначались мне. По крайней мере, часть. Кстати, виновата в этом я сама.