– Обижаешь, гражданин начальник – ответила Тая.

Покатился рабочий день. Хороший день, пятница. Завтра выходные. Планы на них грандиозные у всех присутствующих. И у Таи тоже. Сегодня после работы отдохнет, потом в магазин. А вот завтра с утра ее ждет дорога в Развилки. На следующей неделе к ней в квартиру должна была прийти комиссия и составить Акт обследования жилищных условий. Тая мысленно прошлась по квартире. Свою комнату она отдала Степану. Много за то время, что у нее было, она сделать не смогла. Но в комнате стояла новая детская кроватка, в виде корабля, ее письменный стол, старый, но в хорошем состоянии белый шкаф и лежал купленный, но не установленный детский спортивный комплекс. На пол она постелила палас, на котором были изображены машинки. На ремонт в комнате ни сил, ни средств не было. Но Тая, надеялась, что нейтральный узор на светлых бежевых обоях не вызовет нареканий со стороны комиссии. Кухня, ванная и туалет были в идеальном состоянии. С этой стороны она тоже не ждала неприятностей, как и со стороны зала. А вот в маминой комнате, убраться еще не удалось. Она только разобрала и вынесла на помойку кровать, на которой умирала мама, а вместо нее, втащила свою. Но находиться, а тем более спать в этой комнате Тая не могла. Умом она понимала, что неизбежная смерть мамы, никак не отразилась на помещении, где это произошло, но это не прибавляло в ней уверенности в решении переезда в мамину спальню. Поэтом Тая навела в комнате внешний лоск, а сама спала на диване в зале. На следующей неделе, его придется собирать и разбирать каждый день. Чтобы на глаза комиссии не попался разобранный диван. Перед приездом Степана, Тая хотела пригласить священника и освятить квартиру, а со временем сделать ремонт в маминой комнате. Не то чтобы девушка хотела стереть следы проживания мамы в этой квартире, ей просто хотелось стереть из памяти чувство беспомощности, хотелось забыть то, как выглядела мама в последние недели своей жизни. А вся обстановка в ее спальне напоминала об этом. Даже затащенная слабыми усилиями Таи ее кровать не стирала больной памяти. Как только девушка открывала двери в спальню, перед мысленным взором возникало страшно похудевшее и пожелтевшее мамино лицо, на белизне подушки, худые до того, что были видны все кости руки, поверх одеяла и запах лекарств, который до сих пор витал в спальне.

****

Валя, мама Таи, была родом из деревни Развилки Московской области. Закончив школу, с Золотой медалью она подалась в Москву. Без экзаменов поступила в Плехановское училище, где встретила Егоркиного папашу. Сначала все было хорошо. Провинциальная девочка смотрела снизу вверх на своего, такого импозантного, холеного мужа, в семье которого она стала и кухаркой и домработницей в одном лице. Никого не интересовало, устала она, после бессонной ночи, проведенной у кроватки сына, или нет. Но утром на столе должен был стоять горячий завтрак для свекра, свекрови и мужа. Ведь они пошли на такие жертвы, уволив домработницу, чтобы освободить комнатку для детской. В квартире должен был быть идеальный порядок. Глаженое белье должно быть разложено по стопочкам в шкафах. Ужин, обязательно из трех блюд. Полотенца, развешанные по линейке. Валя жила как во сне, дорога в ясли, на учебу, с учебы, работа по дому, снова ясли, ужин, укладывание ребенка на ночь, домашние задания и снова утро. Кончилось все в один момент. Валя взбунтовалась, когда ее любимый, маленький Егорка попал в больницу со страшным воспалением ушей, вызванным осложнением после ангины. Егору грозила потеря слуха. Но новых родственников, не очень волновали проблемы молодой мамы. В укладе семьи, все должно было оставаться неизменным. И тогда Валя собрала свои нехитрые пожитки, вещи сына и перебралась в общежитие. Благо, не смотря на все семейные трудности, девушка оставалась одной из лучших студенток факультета, поэтому деканат нашел возможность и выделил ей комнатку два на два с половиной метра. Болезнь Егора прошла без последствий. В общежитии, жилось горазд легче, чем у мужа, рядом были подруги, которые помогали сидеть с Егоркой, ставшим любимцем всей женской половины общежития. А новые родственники недоумевали. И чего ей не хватало? Можно сказать, подобрали, прописали, а она неблагодарная, не оценила их доброты. После окончания учебы ее распределили на коньячный завод, где она очень быстро доказала свой профессионализм, и была назначена на должность главного экономиста. Бонусом к должности стала двухкомнатная квартира. А затем началась перестройка. Такие специалисты нужны всегда и теперь уже Валентина Николаевна, не потерялась в новых условиях, все также работая по прежней специальности. Больших денег она не зарабатывала, но двухкомнатную квартиру на трехкомнатную, поменять сумела. Приобрела гараж и машину. Стала выгодной невестой, правда с сыном в придачу. А вот у бывшего мужа дела не ладились. Привыкнув сидеть за широкой спиной родителей, он растерялся, когда от инфаркта в одночасье умер отец. Мать, ненадолго пережила своего супруга, и через полгода, он встретил ее на небесах. Он попытался вернуть Валентину, но та, почему то снова отказалась перебираться к бывшему мужу. Военный завод, где он работал, развалился, или развалили, он остался не у дел, а какой лучший выход из создавшегося положения? Конечно, бутылка. Валентина по старой памяти несколько раз пыталась устроить его на работу, но все кончалось увольнением. Понимая, что ничем хорошим пьянки не закончатся, она заставила его приватизировать квартиру и написать дарственную на Егора. А сама потащила крест, по содержанию бывшего мужа-алкоголика. Раз в неделю приезжала к нему. Отмывала квартиру и мужа от недельного запоя, забивала холодильник приготовленной едой и мчалась домой, где ее ждал новый муж и новорожденная Тая. Если первый муж был не способен самостоятельно принимать никаких решений, то у второго, просто свербело в заднице. Он не мог надолго ни на чем сосредоточиться, все время лелея в душе грандиозные планы. И надо сказать, у него не плохо получалось. Он был очень контактный, быстро сходился с людьми и это ему очень помогало. Одним из его проектов был, перебраться на постоянное место жительства в Штаты. И он, недолго думая, как-то оформил рабочую визу и со словами «я скоро вас вызову к себе», отбыл за Океан, где затерялся. А первый муж допился до белой горячки и умер в больнице от цирроза печени.

Валентина зареклась не выходить замуж, и была счастлива со своими детьми. Егор учился в Строгановке, Тая тоже радовала успехами в учебе. Денег хватало, пускай не на икру, но на хлеб с маслом она зарабатывала.

Женился Егор рано, в двадцать лет и жена ему, такая хорошая девочка попалась - Алина. Беленькая, худенькая, светлая девочка похожая на феечку. Ее воспитывала старая тетка, которая в молодости перебралась из глухой деревни в Москву и всю жизнь проработала на швейной фабрике. Мать Алины с отцом спились и тетка забрала ее к себе, так как своих детей у нее с мужем не было. Валентина Николаевна напряглась и сделала в квартире первого мужа ремонт, куда переселила молодых. Им свою жизнь строить, нечего у ее задницы сидеть. Только жизнь у художников какая-то странная, но она не вмешивалась, помня свой печальный опыт общения со свекровью. Может зря не вмешивалась, но за них жизнь она прожить не могла, и только с грустью недоумевала, чего же им не хватает? Оба молодые, красивые, а все чего то мечутся.

Вот и Тая, ее любимая девочка только исполнилось восемнадцать лет, еще пять лет института впереди, выскочила замуж. Что греха таить, за такого бы она и сама, не раздумывая бы пошла, будь помоложе. Высокий, с длинной копной черных волос, голубые глаза, густые ресницы, алый четко очерченный рот. Весь затянутый в кожу, с серьгой в ухе, он просто завораживал своей мужественностью. Да и, казалось, Таю любит, по крайней мере, с рук ее не спускал. У Валентины Николаевны, слезы наворачивались от умиления, глядя как Андрей кружит на руках ее девочку. После свадьбы Тая переехала к мужу. У Валентины Николаевны на душе было спокойно. Дети пристроены, выучены, здоровы, о чем еще можно мечтать.

Только вот, недолго она радовалась. Через два года вернулась дочь, чернее ночи лицо. Объявила, что разводится, как не пытала Валентина Николаевна, не сказала причину развода. Андрей дневал и ночевал у них под дверью, вымаливая у дочери прощения. Не простила. Гордая.

Да и у Егора не все ладно было. Заедет она к ним, а они, какие то заторможенные, и вроде как ей не рады. Мать гнала от себя страшные мысли, боялась верить, но пришлось. Снова собралась она с силами и устроила обоих на лечение в наркодиспансер. После лечения вроде у Егора все наладилось, даже ребеночка собрались завести. Уж как она радовалась. Правда, опять не долго. Родив ей внучка любимого Степочку, через полгода опять понеслось по-новой. Она даже обрадовалась, когда они решили перебраться в деревню подальше от соблазнов большого города. Но в деревне свои соблазны. А у нее уже не осталось сил бороться, за взрослых детей. Вроде молодая еще на работе ценят, сотрудники мужского пола вслед оглядываются. Да и когда в пробке стоит на своем Субару, в его окошко мужики свои визитки не раз совали. А вот только вкус к жизни потеряла. Устала очень. Устала держать спину прямо и улыбаться, когда на душе кошки скребут. Просто абы с кем, как говорят бабы, для здоровья, сексом заняться, гордость не позволяет. А по душе, так и не встретила спутника. Да, любимая дочка всегда рядом, но она сильная, твердо по жизни идет. А вот свою жизнь Валентина Николаевна прожила. Плохо ли, хорошо, но нигде не сподличала. А что сил бороться за счастье детей до конца, не осталось. Кто ж ее осудит. И так Господь выбрал ей не самый легкий способ попасть на небеса. Но ничего, и боль она перетерпит и стыд от своей физической беспомощности. Лучше она оттуда, сверху будет помогать своим любимым деткам.

****

Рабочий день подходил к концу. Рабочее настроение тоже. На Тае сказывалась бессонная неделя. Она даже побоялась сходить на обед, потому что не была уверена, что от еды ее не разморит окончательно. Незаметно к ее столу подошел Ник Ник.

– Пипетка, ты действительно плохо выглядишь. Может отгул возьмешь?

– Какой отгул? За прогул? У меня нет никаких отгулов, Вы же знаете.

– Свои люди, сочтемся. Тем более ты меня никогда не подводила. И все свои проекты сама вытягивала, причем вытягивала на отлично. Как дела с документами?

– на опеку все документы собрала. На следующей неделе жилищные условия придут обследовать. И копии Степкиных документов по запросу должны уже прийти. Слава богу, хоть карта прививок у него в медпункте сохранилась и номер страхового полиса. Немного уже осталось. Спасибо Вам за беспокойство, Николай Никитович. Завтра еду к ним, а там глядишь и недельки через две, заберу. А вот тогда я к Вам обращусь. Снова придется побегать. И с регистрацией и с оформлением в садик. А этот проект я закончу, хочу Вас попросить, может Вы подберете что-нибудь, с чем хотя бы, полдня можно было дома работать. А то придется увольняться, и искать работу на дому. Не могу же я постоянно отпрашиваться. Как все нелепо. Сначала мама, потом Егор – она потерла лоб. Потом подняла на Николая Никитовича свои огромные черные глазищи, в обрамлении густых черных ресниц и слабо улыбнулась – помните, как мама говорила? Шесть секунд. Буду вертеться и все будет получаться в шесть секунд – Ник Ник похлопал ее по плечу и отошел. «Может поставить в известность Никиту Александровича, насчет Пипетки, и действительно перевести ее на сдельщину. Компания от этого ничего не потеряет, а Тая может сама весь проект сделать, начиная с расчета фундамента, кончая вентиляцией. Жалко будет, если она уйдет. Не на Антона же рассчитывать. В понедельник после планерки поговорю».

После работы Тая не стала никуда заезжать, и в пять часов уже была дома. Сделала себе бутерброд, съела, запивая чаем, включила на телефоне будильник и отключилась на два часа. А уже через два с половиной часа она стояла в детском отделе и выбирала Степану зимний комбинезон. Все-таки конец ноября, а ребенок ходит в какой то поддергайке. Не зря она шесть дней таксовала и на долг немного отложила и одежду Степке купит и обувь. И на продукты им немного останется. «Красивый комбинезончик. Синий с голубым. А главное подстёжка. Можно и с ней одевать и без нее. Надо же, какая детская обувь дорогая. У меня сапоги в два раза дешевле». Думала Тая, отсчитывая деньги в кассе. «И ведь относит сезон. А на следующий, новые придется покупать. А кредит еще полтора года отдавать. Хорошо, что хоть с долгом на следующей неделе расплачусь. Зарплата, плюс то, что удалось скопить и один груз свалится с плеч. А то когда возьму Степку, таксовать уже не получится. Спасибо дяде Вове, хорошая «крыша» получилась из соседа. Это благодаря ему, ей разрешили брать у метро пассажиров. А если бы сама сунулась, костей не собрала бы. И ее машину в своем сервисе здорово переделал, хоть не так страшно было ночью пассажиров брать. Все считает себя обязанным, что Тая сына его Серегу подготовила к ЕГ по математике, да и в институте на первых порах ему помогала, а ей в удовольствие было с ним заниматься и видеть как сначала несмело, а затем все увереннее Серегину голову стали посещать мысли, и неповоротливые извилины наконец то начали извиваться. А сейчас Сергей и сам кого угодно по математике, да и не только подготовить сможет».