– Этот ваш Мгатилуш здесь, что ли, обитает?

Тирах почему-то не удивился, что гостю (или пленнику?) известно имя, которое ему никто не сообщал.

– Он был здесь утром и вернулся вечером.

– И далеко он ходил?

Вот теперь Тирах посмотрел на него с изумлением.

«Черт побери, когда же кончатся эти непонятки?!» – мысленно возмутился Семен и попытался «попасть пальцем в небо»:

– Хотел спросить: был ли он в этот раз дальше, чем в прошлый?

– Я только тирах, – почти с испугом пробормотал хьюгг, и Семен вспомнил о своем давнем подозрении, что «тирах» это не имя, а что-то другое. – Как я могу знать?! Мы ждали, и он вернулся. Сказал: ариаг-ма бхалласа.

Что из себя представляет новая фигня, Семен не мог, естественно, даже представить. Не то чтобы ему было уж очень интересно, но надо же как-то себя развлекать в этой веселой компании!

– Хм, далась ему эта ариаг-ма! Никуда она не делась – все с ней в порядке.

– Правда? – обрадовался Тирах. – Ты уверен?

– Конечно! Никаких сомнений! Полная гарантия!

– Гар… Ггрант? Но…

Звуки тут были наполовину бессильны, но Семен, кое-как поддерживая «ментальный» контакт, уловил, что начальника конвоя благополучное состояние этой самой ариаг-мы вполне бы устроило, но он сильно сомневается. Точнее, простого утверждения Семена явно недостаточно. Вроде как что-то позволяет в этом сомневаться.

– Ты не веришь мне?! Почему?

– Носорог.

– Что «носорог»?

– Убежал.

– Сам знаю, что убежал. Но вы же, кажется, выяснили, кто его заколдовал.

– Мы ошиблись. Ньюмба выпил яд и умер.

– Слушай, Тирах… Ты меня, конечно, извини, но я сейчас разозлюсь. И тогда никому мало не покажется: устрою вам такого бхалласа с ариаг-мой, что вы все…

– Не надо!!!

– Тогда отвечай на мои вопросы, объясняй моей человеческой сущности то, что ей непонятно. А то хуже будет!

– Не надо… Я говорю…

– Вот и говори: с какого перепугу этот ваш Ньюмба стал пить яд?

– Его обвинили в том, что он через копье заколдовал носорога.

– Зачем ему это понадобилось?

– Чтобы лишить Миг-наку мужской силы.

– Чем ему помешала сила Миг-нака?

– Я только тирах.

– Не знаешь, значит… Э! Э, ребята! – спохватился Семен, поняв смысл манипуляций воинов у костра. – Мясо я себе сам буду жарить! После вас! Оставьте мне кусок на кости, а остальное забирайте!

Глотать почти сырое мясо ему уже до чертиков надоело, и он надеялся, что на ранней ночевке сможет спокойно заняться жаркой: когда с куска постепенно срезается обжаренный слой, а остальное поджаривается дальше. Он бы занялся этим немедленно, но уже знал, что сидеть рядом с ним у костра хьюгги не будут – отойдут в сторону и будут ждать, когда он уйдет. А это, ясное дело, изрядно действует на нервы и ломает весь кайф.

– Ну, ладно. Так зачем же Ньюмба пил яд?

– Чтобы доказать свою невиновность.

– Доказал?

– Да.

– Но он же помер?!

– Да.

– А-а, – сообразил наконец Семен, – это у вас тест такой, что ли? Если помрет, значит, невиновен, а если выживет, значит, виновен, и его нужно убить, да?

– Конечно.

«Ну, и что? – мысленно прокомментировал Семен. – Ничего оригинального. У нас в Средние (и не очень) века так ведьм проверяли: если не утонет, то виновна, и надо сжечь. А еще раскаленный металл лизать заставляли».

– Итак, носорога заколдовал не Ньюмба. А кто же тогда?

– Никто.

– Но он же убежал! Не мог же он сделать это сам по себе, правда?

– Да.

– Тогда почему?

– Ариаг-ма бхалласа.

– Да бхаллас-то тут при чем?!

– Ни при чем. Ариаг-ма.

– Знаешь что? – не выдержал Семен. – А пошел-ка ты…

– Нет, мы пойдем не туда.

В общем, так ничего путного Семен и не выяснил. Зато утром его повели от селения прочь. И вели почти целый день: сначала двигались по течению мелкой реки, потом свернули в долину небольшого левого притока, прошли его весь и перебрались через низкий перевал в верховье еще какого-то ручья, дошли до его устья и стали подниматься на водораздел. Потом они долго брели по плато, обходя провалы и карстовые воронки, опять спускались в ручей…