Облепленные илом камни он втянул в лодку и до берега-таки добрался. Оказалось, что там все в порядке и, собственно говоря, можно было не торопиться – животное сражено наповал. Тяжелый арбалетный болт угодил в переднюю часть корпуса, разворотив, похоже, и сердце и легкие. Это был не то молодой олень неизвестной Семену породы, не то какая-то косуля – маленькие рожки, темная спина, светлые пятнистые бока, короткий хвостик. Мощь примененного оружия явно не соответствовала размерам жертвы – живого веса в ней было вряд ли намного больше полусотни килограммов. Во всяком случае, освобожденную от потрохов, но не освежеванную тушу Семен загрузил в лодку без особого физического напряжения.

Делиться добычей ни с кем не хотелось, и он, дабы не рисковать, немедленно отплыл от берега на пару десятков метров. Потом сбросил в воду один из якорей и принялся поедать еще теплую печенку. «Веселая жизнь пошла, – думал он, отрезая и глотая скользкие куски, – красная рыба, икра, печень… Осталось только изготовить блюдо под названием „седло косули“ – его, кажется, подают в дорогущих ресторанах. Интересно, оно из чего – из спины, что ли? И что теперь делать с вяленым мясом? Ведь окончательно заплесневеет! А свежее надо как-то пристроить – подкоптить, что ли?» Однако полный желудок не располагал к подобного рода размышлениям, и Семен мысленно махнул рукой: «Да ну, к черту! Проще надо быть, надо привыкнуть, наконец, жить в гармонии с природой: протухнет – выброшу, кончится – еще добуду! Снасти есть, оружие есть – чего еще надо?!»

Вода в этот день несколько спала, или это только казалось из-за того, что правый высокий берег отодвинулся и стал более пологим, а основная речная струя сместилась куда-то влево. В самую быстрину лезть Семен не решился, а держался чуть правее в зоне водоворотов, которые, впрочем, двигаться не мешали. Препятствий по курсу не наблюдалось, и от нечего делать он разглядывал обгоняющий мусор и размышлял об ущербе, нанесенном этим нескончаемым паводком, который продолжается уже не один месяц. Животные все никак не могут приспособиться и гибнут. Нет-нет да и проплывет расклеванный птицами труп оленя, косули, бизона… А позавчера, кажется, видел мертвого медвежонка…«Нет, ну какие же сволочи эти инопланетяне! Паскуды! Не зря же говорится, что благими намерениями выстлана дорога в ад».

С ним поравнялась, а потом и обогнала лодку разлапистая коряга – корень дерева с обломанным близ основания стволом. Семен некоторое время следил за ней взглядом: ему казалось, что этот небольшой выворотень как-то необычно двигается – поворачивается, покачивается с боку на бок. «Он что, за дно цепляется? Так ведь здесь вроде глубоко – все остальное плывет вполне спокойно. Странно…» Далеко впереди в русле, вероятно, была отмель – какой-нибудь затопленный остров, и, как обычно в таких случаях, там громоздился приличных размеров завал из подмытых кустов и деревьев. Странную корягу несло именно туда, и Семен решил, что если поблизости не будет топляков, подплыть поближе и посмотреть.

Завал казался в общем-то неопасным, если, конечно, не угодить с ходу в самый его центр. Семен рискнул пройти довольно близко с того края, куда прибило странную корягу. То, что он успел рассмотреть, его расстроило и нарушило с таким трудом обретенное душевное равновесие. К корневищу с торцевой стороны прицепился какой-то круглоголовый зверек, похожий на щенка. Он пытался вылезти повыше из воды, но как только он подтягивался на передних лапках, равновесие нарушалось, выворотень поворачивался на бок и вновь погружал животное в воду. «Прямо как белка в колесе, – вздохнул Семен, когда завал остался позади. – Лучше бы сразу утонул и не мучился». Он представил себе эту бесконечную борьбу зверька: выползает из воды и тут же оказывается в ней вновь, перехватывается лапами, тянется и вновь оказывается в воде – и так без конца, пока не кончатся силы… Семену стало невыносимо тоскливо. Он обернулся, посмотрел на водный простор вверх по течению и попытался представить себе, откуда могло принести эту корягу. Так и не представил – значит, издалека. Сколько же он мучается?!

Семен дрейфовал по течению и тоже мучился. Ему уже стало мерещиться, что зверек посмотрел на него, когда он проплывал мимо. Или нет, не посмотрел, а жалобно пискнул или заскулил… «Ч-черт! – ругнулся Семен. – Да ведь не было ничего этого! Не было, но чем больше буду я себя в этом убеждать, тем сильнее мне будет мерещиться и взгляд, и писк. Теперь на несколько дней настроение испорчено! Вот надо было мне… Обидно – все было так хорошо…»

Он вновь обернулся и стал смотреть, как злополучный залом уменьшается вдали. Смотрел, смотрел… А потом взял весла, гребанул левым, поворачивая лодку вправо под углом 90 градусов к прежнему курсу. Вблизи берега напор воды совсем ослаб. Семен еще раз повернул направо и двинулся вверх по течению. «Знаешь, Сема, – сказал он себе, – знаешь, почему тебе опасно странствовать в одиночку? Не потому, что некому будет помочь в трудную минуту. А потому, что некому помешать тебе делать смертельные глупости».

Оценив скорость течения и собственные силы, Семен решил, что, пожалуй, сможет подобраться к залому с тыла. Правда, что делать потом, он представлял смутно. На всякий случай рубаху он снял, оставшись голым, а обувь, наоборот, надел и зашнуровал.

За заломом, сформировавшимся посреди русла, обычно образуется этакая «тень» – зона относительно слабого течения. Чтобы попасть туда (а таких глупостей никто никогда не делает), нужно проскочить бурун ниже по течению, который образуют сходящиеся «усы» – отраженные препятствием волны. Семену этот трюк удался лишь потому, что с балластом и пассажиром лодка была довольно тяжелой и успела набрать достаточный запас хода. Проскакивая бурун, Семен готовился услышать треск, скрип, скрежет и увидеть острые сучья топляка, протыкающие борта и днище. Но все обошлось – подводных «мин» в этой своеобразной заводи не оказалось. Течение, правда, было довольно быстрым, и пришлось ухватиться за ветки полузатопленной кроны тополя.

Некоторое время Семен удерживал судно на месте, а потом, перехватывая ветки, стал пропихивать лодку поближе к комлю. Там, где ствол показался из воды, он решил остановиться и обмотал носовую веревку вокруг толстого обломанного сучка. Теперь можно было отпустить руки.

Семен посмотрел на воду, на трясущееся под напором воды сооружение из стволов, веток, корней и затосковал – ну зачем он сюда залез?! В памяти всплыл тот давний ужас – из предыдущей жизни.

Они тогда были молодые, честолюбивые и смелые. Тот многодневный рюкзачный маршрут был чистой авантюрой, но он почти получился. Неприятности начались на обратном пути. Среди прочего нужно было перейти реку, в которой поднялась вода. Основного русла у нее не было, зато одна из проток оказалась совершенно непреодолимой. Переходить решили по залому, который наискосок тянулся от берега до берега. Бурлящая бездонная струя, мощь которой прямо-таки парализует психику и мышцы. Качающиеся, скользкие, уходящие из-под ног бревна. На спине сорокакилограммовый рюкзак, лямки которого давят на плечи – их ни ослабить, ни сбросить, потому что руками приходится цепляться, как обезьяне на ветках. Если сорвешься, тут и без рюкзака не выбраться, а с ним просто сразу ляжешь на грунт. И вот там, почти на середине, над самой бездной Семен остановился: рядом ни одного бревна, на которое можно ступить, а руки уже не держат. И клубится водоворотами мощь горной реки – у самых подошв болотных сапог. Ни вперед, ни назад. Стоять на месте тоже нет сил, потому что…