— Да уж, не хухры-мухры. Слышь, Иванов.

— Да, Командир.

— Чуешь разницу? Это тебе хайтек, а не тупые стрельбы, как в твоем Динкорпе. Я, честно говоря, сам всякий раз охуеваю, как работают эти штуки. А прикинь, как Динкорповские дуболомы чистили бы эту сраную деревню.

— Н-да… Стрелковки [207] штук на пять-семь, минометных на полста, неделю боевых четырем-пяти взводам…

— Соляры три тонны минимум, бензина вдвое больше, не забывай. MRE, [208] страховка, химия для сортиров, реагенты для водоочистки, амортизация по-зимнему… Пак, что у нас с вонючками?

— Планируемая концентрация через десять минут.

— Бля, как бы не припоздниться… Иванов, давай мэйдэй.

— Есть.

Заместитель отправил штабу группировки заранее согласованное сообщение о том, что группа мирных граждан из стран демократии, выполняя гуманитарную миссию, подверглась нападению террористов. GPS-отметки локализации бандитов прилагаются. Все, как положено, военным тоже надо отчитываться, что не зря стреляли — выручали гражданских, угодивших в переделку. Вот запись, если кто не верит.

Выгодно всем — руководство частников нехило экономит на расходниках, командир батареи демонстрирует высокую боеготовность — пятнадцать минут от поступления приказа, а батарея уже отстрелялась! Да как отстрелялась — вполне тянет на боевые награды: шутка ли, едва успели спасти беспечно залезших в самое гнездо терроризма гуманитарщиков от неминуемой гибели. Ну, и немножко денег — командиру группировки, дежурному офицеру, командиру батареи…

Зашуганой, одетой в броники (здесь опасно, очень опасно!) прессе покажут загодя привезенные остовы сгоревших хаммеров — вот и пресса довольна, рядом с несколькими подходящими трупами бросят пяток калашниковых — уничтоженные террористы; и журналюги слупят со своих студий немалое лавэ «за риск в зоне боевых действий», и не станут лезть на соседнее поле, заваленное сотнями разорванных тел — дураков нет, кто ж их тогда позовет на следующее мероприятие. Все правильно, дуракам — война, умным — мать родна.

Командир отвел страхующие толпу сокращенные взвода, не выпуская из поля зрения цифру концентрации целей.

— Все, давай минутную.

— Есть, сэр.

— Иванов, метео.

— Без изменений. Подлетное две с половиной.

— Хрен с ним, все равно больше восьмидесяти процентов не станет… Одна установка, отметки один, два, пять.

— Одна; последовательность один, два, пять. — четко продублировал заместитель, внося целеуказание.

— Залп.

— Есть залп.

В Знаменке, на огневых позициях MLRS, грохот пусков — длинные трехсоткилограммовые дуры покидают контейнеры, с воем рассекая огненными надрезами темно-серое небо. На подлете кассеты отстреливают боевые элементы, и сгрудившаяся на пустынном полуострове толпа обезумевших людей получает на головы дождь осколочно-кумулятивных зарядов. Медленно кружась в беззвучной пустоте, спутник фиксирует едва заметные вспышки, коротко полыхнувшие сквозь плотную облачность над Уралом. В командном трейлере, перед нервно пыхтящим сигарой Командиром, на дрожащие отметки целей накладываются пересекающиеся круги накрытия — поражение шестьдесят семь с долями процентов. Неплохо.

— Пак, коррекция.

— Готова.

— Иванов, скидывай.

— Есть.

— Подтвердили?

— Да.

— Залп.

— Есть залп.

Две с половиной минуты оставшиеся после первого накрытия подранки еще корчатся на снегу, но в небе вспыхивают пиропатроны следующих кассет. Еще семь тысяч шестьсот боевых элементов. Все. Рассеявшийся дым уносит ветерком, словно раздвигается занавес, открывая поле, покрытое неподвижными кучками чего-то дымящегося. Спутник докладывает: сто тридцать три процента вероятности поражения.

Себестоимость зачистки невероятна, это уже почти советские нормативы. Да, Командир неплохо отрабатывает свою зарплату — развертывание, разведка и планирование заняли двое суток, непосредственно исполнение — пять часов. Еще три часа на свертывание, фиксацию результата и подготовку съемочной инсталляции. И все! Ни потерь, ни заметных затрат — так, по мелочи, транспортные да аренда транспондеров на спутнике, немного боевых; столько же на взятку военным. Даже беспилотники не подымали, во как. А сумма контракта — не сто долларов, и даже не сто тысяч.

К обеду все завершено, и команда инсталляторов возвращается на временную базу отряда в зоне химзавода, докладывая Командиру: готово, можно запускать журналюг. Командир отзванивается в Екатеринбург — давайте, мол, и, скоротав часик в менеджерском баре, лично выезжает встречать первый вертолет с журналистами. С хамвика сдернут Browning, на дверях накатаны самоклейки-эмблемы гуманитарного корпуса «Демократия народам Северной Азии», Командир с Ивановым сменили амуницию на ярко-голубые гуманитарные куртки. По ходу пьесы Иванов раскрутился на фитиль за бардак: