Шутливо толкнув в бок сжавшуюся на сиденье Аню, Грин высунулся в люк на крыше хамвика и будничным тоном спросил:

— Эй, парни, кто теперь у вас здесь старший?

Ему что-то выкрикнули сразу несколько человек, и Грин с облегчением опустился на сиденье, указывая водителю, где встать.

— Джек, разворачивайся мордой к дороге, прикрывайся корпусом «Бредли». Еще сдай назад. Еще, а то сектор себе перекрываешь. Все. Слушай задачу. Мы с мисс Соассеп сейчас выйдем и зайдем во-о-он в тот модуль. Ты перелезаешь назад, к пулемету. Сейчас… — Грин поднял запястье, — …без двадцати восемь. Если мы с мисс Соассеп не выходим из модуля ровно в восемь, вы с Финнеганом размазываете этот модуль и уходите в расположение. Если вас атакуют — то же самое. Огонь по команде Майрона. Пока меня нет, старший он. Если я не возвращаюсь — старший Макконахи, он знает, что делать. Ты понял меня, Джеки-бой?

— Сэр, я…

— Ты понял, сынок. Давай держись, ты на войне, солдат. Погоди, дай мне поговорить с Майроном.

Проинструктировав Финнегана на армейском жаргоне, из-за которого Анна не поняла и десятой части сказанного, Грин вырубил планшет и бросил его на колени водителю.

— Ну что, Энн. Пойдемте целоваться с Годзиллой.

— Пошли, — улыбнулась Аня, которой почему-то стало совсем не страшно. …Подумаешь, зайти поболтать с парнями, только что взявшими верх над полусотней вооруженных головорезов и перестрелявшими несогласных. Подумаешь, делов-то… Я бы раньше от одной только мысли описалась. А с Ником не страшно. Не, я такого еще ни с одним не чувствовала… Не отпущу. Вот только вылезем если из этой задницы, поговорю с ним сама. Если будет тормозить, хрен с ним — начну первая. Какая разница… Ник, Никола. Коля. Интересно, он быстро привыкнет к «Коле»? Коленька…

С немалым трудом выцарапали с заднего сиденья упирающуюся и шипящую Сару, видимо догадывающуюся о том, что совершила последнюю автопрогулку и в этой жизни никуда больше не поедет.

Войдя в командирский модуль, Анна с Грином обнаружили в тамбуре избитого до неузнаваемости прайвита, оттирающего снегом свежую лужу крови. Дверь в командный центр висела кое-как, на уровне пояса в пластике зияла дыра от кучно пришедшей очереди, вокруг острых краев лохматился вывернутый утеплитель. Под ногами захрустел платик, и голоса людей, над чем-то злорадно похохатывавших в командном, резко оборвались; клацнули затворы.

— Кого там несет? — недовольно рявкнул кто-то по-русски.

— Это же ж эти, шо на БМП приехалы, — с ленцой ответил кто-то с отчетливым украинским шоканьем. — Ща будут пальцы хнуть.

— USA marines, — отозвался Грин, отодвигая жалобно хрустящую дверь и вталкивая Сару в пахнущую свежим порохом комнату.

Толкнув Сару в угол, где та сразу сползла по стене на пол, Грин помог Ане перешагнуть закрывающую дорогу перекошенную в проеме дверь.

У стола сидели четверо очень неприветливых русских со стволами наготове. С первого же взгляда Аня поняла: Грин прав. Парни явно собирались в дорогу, об этом хором твердила сотня мелких признаков, от тщательно собранных укладок, небрежно сваленных в кучу под стеллажом с фотографиями покойного Командира, до едва пригубленной бутылки Чиваса на усыпанном пеплом столе. Представив встречу с этими бандюками у склада с остатками солярки, Аня окончательно решила полностью довериться Грину.

— Маринс-шмаринс, — нехорошо щерясь, пробубнил под нос самый главный. — И еще шлюхинс. Ну и хули тебе тут надо, шмаринс?

Заметив, как под кожей на скулах Грина зашевелились мышцы, Аня поняла: если они хотят отсюда выйти, надо брать ситуацию в свои руки, и немедленно. С такими нужно разговаривать соответственно, Аня хорошо выучила повадку этой породы в тартуских клубах, еще до Этого.

— Ник. Я сама. — Аня умоляюще посмотрела на окаменевшее лицо Грина, и — слава Богу, Грин кивнул, не сводя глаз с переносицы главного.

Аня с благодарностью за понимание чуть-чуть прижала локоть к его боку и, сделав несколько шагов к столу, выдернула свободный стул. Пододвинула Грину, выдернула себе второй. Села, обвела холодным взглядом частников:

— Тут все знают, кто я?

— Без пяти минут дохлая сука, — отозвался из угла один из частников, плотный коротышка со свежим синяком на поллица. — Смотри-ка, «тут все меня знают…» Звезда, блядь.

— Погодь, — оборвал Подбитого Глаза Старший. — Ты давай, сестренка, рассказывай, чего аж на «бредлике» сюда приехала. А понты в самом деле брось, Сергеич грубиян, конечно, но правильно тебе выразил. Ты сейчас не и. о. никакое, а так, смазливая телка с хуевой охраной.

— Еще какое и. о., «братишка», — нагло усмехаясь, перебила Аня.

— Эт с хуя ли? — хмыкнул сбитый с тона Старший.

— У «бредлика» приказ размолотить этот ваш курятник через… — Аня глянула на часы, — …восемнадцать минут. Если мы отсюда довольными не выйдем. Противотанковых средств у вас нет, окна и двери все на ту сторону. Так что или проковыривай стену и съебывайся, или давай по-хорошему.

Частники переглянулись, но особого беспокойства не проявили.

— Это с тобой вместе, что ли? Размолотить?

— Со мной вместе, — весело улыбаясь, подтвердила Аня, стараясь выглядеть достаточно сумасшедшей. — И размолотят, не боись; у них с дисциплиной нормально все. Так что давай-ка лучше поговорим. Без понтов и прочего.

— Да я че, против, что ли. Давай так давай. Если у тебя для нас есть что-то интересное, то почему не срастись. А нет — так нам, знаешь ли, по хую мороз; сегодня, завтра ли…

— Агрбу завалили? — не ведясь на тон, деловито спросила Аня.