— Командир, всё нормально будет!

— Молись, если не будет. Так, слушаю снабжение.

— Боеприпас распакован и скомплектован. Погрузку начну завтра, в три пи-эм. Готовность восемь пи-эм. К рассчетной добавил двадцать процентов по стрелковке и пять по гранатам и спецсредствам.

— Выведи.

Высокий эстонец ткнул в клавиатуру, выводя спецификацию на командирский экран. Командир изучил расклад, посмотрел на сумму внизу. Скривился:

— Стрелковку режь. Плюс к рассчётной — пять, мало ли чё; гранаты… гранаты оставь по рассчётке. Спецуры добавь. Взводные! Поняли? Кто не понял, довожу — химией работать! Ее жопой жри, и стоит она ноль-ноль да хер вдоль! Если боец входит, и видит, что мясо лежит штатно — нехуй стрелять! Окна проверил, целые — спецуру под койку, и плотненько прикрыл за собой! Через пять минут зашел — синенькие? Синенькие! Зафиксировал! И пошел себе дальше! Всем ясно? Томас, внёс? А ну, выведи… О, другое дело. Так, с техниками всё. Свободны.

— Так, приказ я вам вчера довел, теперь поговорим доверительно. По стрелковке до всех дошло? Значит, морально готовы. К чему, спрашиваешь? А к тому, что перерасход пойдет за ваш счет, сэры взводные командиры! Иванов, тебя тоже касается. И это была хорошая новость… — командир, беззаботно улыбаясь, обвел своих взводных ласковым взором василиска.

— Теперь плохая. Я только что говорил с заместителем директора «Юрал Дивижен» нашей славной конторы. Да, с Коэном. Вы все знаете, что мой контракт в этом году заканчивается. Продлевать его я не намерен, ваши рожи заебали мне дальше некуда. Кое-кто из вас дождался, наконец… Теперь я поясню, почему эта новость плохая. Как вы все, наверняка, знаете, я писал рапорт о гражданстве. Так вот: мне его дадут… Спасибо за неискренние поздравления, джын-тыль-мены… Что? Да, Евросоюза. Я могу продолжить? Спасибо. Как вы все хорошо знаете, в нашем подразделении служат граждане Евросоюза…

Взводные, тут же забыв о дисциплине и субординации, наперебой заголосили — иметь во взводе «этих ебаных чухонцев» было сущим наказанием. Эти ублюдки чуть-что — тут же вытаскивали контракт, в котором чёрным по белому были прописаны их права. Права, а также обязанности вышестоящих сотрудников по отношению к личному составу «ыврапейцы» знали назубок. Заставить их служить нормально не получалось ни у кого, больше пяти этих гадов на взвод быстро развращали остальных.

— Всё, шат ап. Блядь, заткнулись, я сказал! Мне Коэн чётко обозначил — если хоть один европеец двухсотым приедет — один взвод без бонусов. Два — значит, сосут все взвода. Три — я ухожу на пенсию без гражданства. Думайте сами, что я тогда вам забью в отчёт.

Взводные притихли. Несмотря на то, что вся работа снималась камерой на плече каждого участника операции, улетала в головную контору и ложилась там на сервак, отчет непосредственного руководителя здорово влиял на личный рейтинг. В случае исполнения Командиром угрозы можно влегкую вылететь с руководящей работы, и сменить контроль на доставшую ходьбу по подвалам. С оплатой разделить на пять. Н-да, ситуация. Напрашивающееся решение — собрать эту сраную немчуру да чухну в отдельное подразделение и оставить в стороне не прокатывало: чухна лишалась, таким образом, личных бонусов за голову. Это могло привести к едва ли не большим неприятностям — за неполиткорректность боссы Erinys могли показательно выкинуть без разговоров.

Тишина затянулась. Взводные, поняв, к чему идёт дело, сидели, таращась на Командира и зама попеременно.

— Командир, — обреченно выдохнул Иванов, — есть предложение.

— Говори. — довольно хмыкнул Командир, демонстративно нажимая сенсор на коммуникаторе. Снова пошла запись.

— Всю чух… Всех граждан Евросоюза ко мне в отдельную команду. Настреляют на средний бонус, я их тут же выведу.

Инструкции позволяли менять тактическую схему в зависимости от местных условий, зама никто за язык не тянул — теперь жопа Командира была хоть чем-то прикрыта. Командир укоризненно поглядел на своего заместителя:

— Иванов, ты молодец. Хоть ты у нас человек и новый, однако, я вижу, работать с тобой можно. Да, парни? Только сформулируй грамотно. А то как-то по граждански — «настреляют», «выведу»…

До Иванова дошла безвыходность положения, и он обреченно повторил — с «рубежами», «тактическими задачами» и прочим. Взводные облегченно выдохнули и задвигались, однако Командир быстро пресёк расслабуху:

— Это ещё не всё, джын-тыль-мены. Теперь потери.

Взводные снова напряглись — как же достали эти потери, и снова никуда не денешься: потери — святое, менеджерам тоже не на всё зарплаты хватает. Это надо как-то умудриться поставить спектакль: заснять «неожиданное уничтожение противником» вверенной боевой техники и транспорта. Да чтоб выглядело правдоподобно, да чтоб ещё собственные подчиненные не настучали…

— Так, попрошу не делать скорбные лики. Ваш командир позаботился о том, чтоб страхового комиссара с нами не было? Позаботился. И это, доложу вам, джын-тыль-мены, обошлось вашему командиру в километр нервов и изрядную сумму. Не относится это только к Иванову, как к мужественно взявшему на себя чухонский вопрос. Всё ясно? Иванов, раздай бумажки.

Заместитель раздал взводным клочки разорванной сигаретной пачки, на которых были нацарапаны наименования подлежащего «нападению гадов» имущества, и желательная к сдаче по завершению операции сумма. Будучи неопытным замом, он ещё не просёк, что сумма эта может быть немного поправлена в его пользу — но… Сам виноват, смекай, крутись — впереди ещё непочатый край работы.

— Увижу, что хоть одна сука вбила это на планшет… В общем, у меня всё. Вопросы?

Вопросов не было.

В эту самую минуту Ахмета начало колбасить. Мутная тревога, жравшая его с самого первого базара с Жориком, превратилась в орущую мигалку. Сразу разъяснились вопросы, казавшиеся сложными. …Как своим не цинкануться? Да запросто. Не надо ничего шифровать — буду собираться открыто. Да. Именно так — они же меня и соберут…