22го января 2012г 130 лет Флоренскому
«Известия» 20 марта 1993 г.
Уже на исходе 20-е столетие, и пора подводить итоги великим его открытиям. Хватит лить слезы и сокрушаться о том, что» не сбылось. Пора обрадоваться тому, что мы все-таки обрели.
Павел Флоренский родился 9 января 1882 года в местечке Евлах Елизаветопольской губернии. Расстрелян в 1937 г. в Соловках. В 1906 году поступил на физико-математический факультет Московского университета, затем продолжил образование в духовной академии.
Основные труды – «Столп и утверждение истины», «Иконостас» — в советское время были запрещены.
Самый главный труд — «Мнимости в геометрии» до сих пор не переиздавался.
Человек совершенен только в двух случаях: когда он творит и когда он любит.
Есть еще совершенство подвига или жертвы, но оно сопряжено с уходом из нашей жизни,
и потому совсем нежелательно.
Павел Флоренский реализовал себя полностью во всех трех измерениях совершенства: он гениальный творец, он идеальный любящий отец своих детей, физических и духовных, и, к величайшему несчастью для нас, он мученик, священник, расстрелянный в Соловецком ГУЛАГе.
О мученичестве Флоренского сказано так много что, это заслонило самое главное открытие его жизни — книгу «Мнимости в геометрии». За нее и арестовали отца Павла, за нее и убили, хотя, конечно, наспех приписали ему участие в монархической подпольной организации, что звучит абсурдно для всякого, кто знаком с. жизнью и трудами Павла Флоренского.
На самом деле гениальный священник был абсолютной лоялен по отношению к существовавшей власти, поскольку вслед А.Блоком считал ее справедливым возмездием Божиим, осуществляющим апокалипсис на земле. Флоренский был активнейшим участником в осуществлении плана ГОЭЛРО (электрификации всей России), даже в ссылке он продолжал работать над производством взрывчатого вещества агар-агара, экспериментировал, пока была такая возможность, в лаборатории вечной мерзлоты.
По обилию творческих замыслов, отчасти, загубленных, отчасти осуществленных, его можно сопоставить разве что с Леонардо да Винчи, с той разницей, что Леонардо завершил свой жизненный путь в почете и славе, а мы не знаем даже могилы своего гения.
Не для разжигания страстей я все это говорю, а для того, чтобы понять, что именно неладно в нашем Датском (Российском) королевстве. Почему страна убивает своих великих сынов?
Мне кажется, что зло коренится в неистребимой жажде иметь перед глазами образ врага. В те годы образ врага – человек сутане, священник, а, значит, все, что делает такой человек, опасно и подозрительно.
Если бы Павел Флоренский не было священником, вероятно, ему бы удалось, как Вернадскому или академику Павлову вписаться в систему, не сливаясь с ней, продолжая научные исследования. Он уже ступил на этот путь, начав исследования по добыванию взрывчатых веществ из морских водорослей. Иногда судьба была более милостива и к священникам. Архиепископ хирург Лука получил Сталинскую премию, за свою монографию «Гнойная хирургия», будучи в тюрьме.
Не будем искать закономерности в абсурде. И архиепископ Лука мог погибнуть в застенках без всякой премии, и Павел Флоренский мог получить Сталинскую премию за свои исследования в Соловецком лагере. Закономерность в другом: и тот, и другой оказались за решеткой в мирное время, будучи лояльными гражданами страны, несмотря на свою гениальность, а вернее, именно благодаря своей гениальности.
Общество часто не любит гениев. В них слишком много яркого, индивидуального, а система ценностей, которая закладывалась в умах россиян в течение многих столетий, требовала «будь, как все». Та самая крестьянская община, которую с умилением воспевали и славянофилы, и революционные демократы, не допускала ничего личного, отсюда и к частной собственности неприязнь и вражда; а мысли, они со времен патриарха Никона строжайше контролировались и учитывались, дабы не было ереси.
Парадокс, но священник Павел Флоренский и тысячи других священнослужителей погибли в той самой Соловецкой тюрьме для верующих, где в дореволюционные времена была духовная (да, да, духовная) тюрьма для атеистов и еретиков.
Конечно, не в таких масштабах и с противоположным знаком, но все же тюрьма для мысли. Здесь нет ни малейшего повода к самоуничтожению. Духовные тюрьмы были и в Западной Европе, чего стоит одна инквизиция, но так или иначе Европа избавилась от этой страшной заразы, избавлялась постепенно и Россия XIX и начала XX века, но катастрофа мировой войны завершилась для Германии и части Европы фашизмом, для России — коммунизмом.
Обе идеологии строились на презрении к личности. «Ты — ничто, твой народ — все», «Единица — вздор, единица — ноль» — вот скрижаль для посредственности. Отсюда гигантские разросшиеся НИИ, которые при всей своей необъятности не заменят одного Циолковского, одного Флоренского, одного Чижевского.
Флоренский вырос в семье, где отец стремился создать семейный рай для своих детей.
И такой же рай стремился создать отец Павел в своей семье. Любящий отец, нежный семьянин, скромный священник, но прежде всего гений. Все можно укротить и вогнать в каноны, но мысль яростную, не подчиненную — куда ее денешь?
К чему бы ни прикоснулся Павел .Флоренский своей мыслью, все начинало сиять и светиться новым неповторимым светом. Он открыл словарь на слове «истина» и прочел по-литовски «естина». Значит, истина — это то, что есть, то, что достоверно само по себе и не нуждается в доказательстве, как солнце на небе.