Замолк и более ничего не сказал.

Ногай, с другой стороны, собрал свой совет и говорил так:

«Дорогие братья и друзья, – сказал он, – знаете вы, во многих больших битвах, во многих больших схватках мы уже побеждали, со многими сильными людьми имели мы дело, кончалось оно хорошо для нас, и, так как это правда и вы это знаете, потому должны быть уверены, что победите и в этой битве. На нашей стороне правда, а на той зло. Хорошо вы знаете, что не государь мой приказывал мне явиться к себе ко двору отдавать отчет другим. Ничего более не хочу вам говорить; прошу каждого приготовиться хорошо действовать; отличимся в этой битве так, чтобы весь свет об этом заговорил и все всегда боялись и нас, и наших потомков».

Замолк Ногай и не сказал больше ничего.

После того как оба царя сказали свои речи, немедля стали они на другой день приготовляться и вооружаться. Царь Токтай разбил свое войско на двадцать отрядов и в каждый отряд назначил хорошего начальника и предводителя. А царь Ногай разделил войско на пятнадцать отрядов, в каждом было по десяти тысяч конных, и в каждый отряд назначил доброго начальника и хорошего предводителя.

И что вам сказать? Когда оба царя хорошо вооружили и приготовили свои войска, оба пустились в путь, поскакали друг на друга и, как были друг к другу на полет стрелы, остановились тут и стали поджидать. Немного прошло времени, как забил накар, и, как раздался его бой, бросились они друг на друга, пуская стрелы. И видно было, как стрелы летали с той и с другой стороны; и диво, сколько их было. Кони и люди валились на землю, мертвые и насмерть раненные. Много было крику, и плача много. А как растратили стрелы и не было ничего пускать, схватились за мечи и палицы, бросились друг на друга, раздавая удары сильные. Началась схватка сильная и жестокая; отсекались длани и руки, резались тела, рубились головы; и видно было, как на землю валились мертвые всадники или насмерть раненные. И крик, и шум, и звон мечей были таковы, что и грома Божьего не услышать. И было тут столько мертвых, как никогда ни в какой битве; но воистину у Токтая погибло людей больше, нежели у Ногая. У Ногая воины были лучше, нежели у Токтая. Скажу вам, по истинной правде, оба сына Тотамангу хорошо вели себя в этой битве и храбро дрались; что есть мочи старались они отомстить за смерть отца, да не вышло из этого ничего, нелегко было убить Ногая.

И что вам сказать? Жестокая и злая то была битва; не в добрый час она началась; много было на заре здоровых и сильных, и побиты были они в этой битве; много жен стали вдовами; да и не удивительно: злая то была битва. Из всех сил старался царь Токтай поддержать своих людей и спасти свою честь, и много он отличался: вел он себя так, что весь свет его прославлял. Бросался он, не боясь смерти, среди врагов; направо и налево раздавал он удары; идет и разносит людей и хватает их. И сделал он то, от чего в этот день много вреда было и другу, и врагу: врагу был вред, потому что многих он своею рукой побил; был вред и своим: видят они, что действует он храбро, мужаются и они, бегут смело на врага и гибнут и мрут оттого.

Как царь Ногай отличался

О царе Ногае скажу вам вот что: знайте, отличался он так, как никто ни на той, ни на другой стороне. Честь и слава битвы были его. Бросался он на врага так же смело, как лев на диких зверей. Шел, повергая их в прах и убивая. Много вреда он учинил. Бросался он туда, где видел самые сильные схватки, и разносил он людей, как мелкую скотину. Видят его люди, что действует так их господин, и стараются что есть мочи, бегут на врага с остервенением и много зла чинят.

Без лишних слов, знайте воистину, старались сколько есть мочи спасти свою честь люди Токтая, но не вышло ничего из этого, пришлось ведаться с воинами славными и сильными. Терпели они много и увидели, что если останутся тут, так помрут все; и как увидели, что не выдержать им больше, так и пустились бежать что есть мочи. А Ногай со своими погнался за ними, убивал их и злодействовал.

Так-то, как вы слышали, победил Ногай [311] . Скажу вам, погибло до шестидесяти тысяч, но царь Токтай спасся, и два сына Тотамангу спаслись тоже.

Монголы становятся историческим народом со времени их великого завоевателя Чингиз-хана. В биографиях последнего мы находим много преданий о его предках, но, как это часто бывает с неожиданно возвысившимися людьми, его генеалогия была выработана впоследствии скорее на основании догадок, чем по фактическим данным. О ранней истории монголов можно с достоверностью сказать только то, что они составляли одно из племен в ряду других и входили в состав обширного союза кочевников, переходивших с места на место, в зависимости от воды и пастбищ, в стране к северу от пустыни Гоби. Они занимались охотой и скотоводством, питались мясом и кислым молоком (кумысом) и извлекали выгоду из меновой торговли шкурами и животными с родственными им китаями, с тюрками и китайцами, которым они номинально были подчинены. Вне родины монголов их имя не было известно до X в. и, вероятно, прилагалось ко всей группе племен только тогда, когда начальник отдельного племени, носившего это имя, достигал преобладающего положения среди членов союза. Есугай, если не положил начало преобладанию своего племени, все-таки правил им со славой, и вероятно при нем монголы впервые сделались независимыми от китайского правительства [312] . Несмотря, однако, на все завоевания Есугая, численность его подданных доходила только до 40 000 шатров. Это и был тот фундамент [313] , на котором сын Есугая, Чингиз-хан, в 20 лет построил обширнейшую империю, какую когда-либо видел мир. Отец умер в 1175 г. по Р. Х.; его сын Темучин, 13-летний мальчик, не носивший тогда высокого титула Чингиз-хана, стал править вместо него племенами, кочевавшими по берегам Онона.

Мы нисколько не имеем в виду дать подробный обзор хода завоеваний, совершенных этим азиатским Александром. Достаточно сказать, что после тридцатилетней борьбы с домашними врагами, в которой ему, несмотря на опасные и изменнические заговоры, удалось упрочить свою власть над своим и соседними племенами, Темучин получил возможность посвятить остальные двадцать лет жизни более обширным и честолюбивым планам. Покорив все племена к северу от пустыни Гоби, от Иртыша до хребта Хинган, включив в число своих подданных племя кераитов, лишившихся самостоятельности в наказание за измену их царя Ван-хана (священник Иоанн европейских сказаний, старый, но вероломный союзник Есугая и его сына), Темучин в 1206 г. созвал на курултай начальников всех племен. Один шаман (жрец) объявил собравшимся знатным лицам, что небо Темучину даровало более высокий титул, чем остальным, и что с этих пор его следует называть Чингиз-Кааном, т. е. «очень могущественным царем» [314] . Таким образом, Чингиз, будучи 44 лет от роду, начал царствовать без соперников. Через три года после этого [315] он, приняв покорность уйгуров, начал производить нападения на Китай; хотя только его внуку было суждено докончить покорение Небесной империи, всетаки значительная часть северных провинций, древнее царство Ляо-дун и тангутское владение Ся были присоединены к монгольским владениям в качестве провинций или вассальных государств еще при жизни великого завоевателя. Следующим препятствием на пути к образованию мировой империи было старое тюркское царство кара-китаев, границы которого приблизительно совпадали с пределами нынешнего Восточного Туркестана; там правила династия так называемых гурханов, взимавших дань с соседних государств Персии и Трансоксианы. Чингиз и его всадники не только не заплатили дани [316] , но, быстро преодолевая всякое сопротивление, скоро очутились владыками Кашгара, Хотана и Яркенда вместе с остальными владениями гурханов. Теперь владения монголов граничили с обширным царством, образовавшимся незадолго перед тем благодаря завоеваниям хорезмшаха; это царство и сделалось следующим предметом нападения и следующим доказательством тщетности сопротивления. Монгольские армии, разделенные на несколько бесчисленных [317] отрядов, наводнили, с одной стороны, Хорезм, Хорасан и Афганистан, с другой – Адербиджан, Грузию и Южную Россию, тогда как третья дивизия продолжала дело покорения Китая. Среди этих обширных завоеваний Чингиз-хан умер в 1227 (624) г., 64 лет от роду. Завоевания его и его сыновей простирались от Желтого моря до Черного; в состав их входили области или племена, прежде подчинявшиеся китайцам, тангутам, афганцам, персам и тюркам.

У монгольских начальников был обычай распределять племена, которыми они правили, между своими сыновьями; то же самое деление скорее по племенам, чем по областям, было произведено между сыновьями Чингиза. Основатель империи назначил каждому из своих сыновей особый удел, состоявший из нескольких племен, пределы кочевания которых были только приблизительно определены; в то же время он назначил себе преемника, в качестве каана (великого хана). Итак, если начать с каанов как верховных властителей всех монгольских начальников, естественным представляется следующий порядок перечисления монгольских династий.