— Командир, кто-то совсем рядом бормочет по-немецки. Но я плохо знаю язык.

— Алексей, послушай, ты у нас спец, — обратился Самойлов к одному из бойцов.

Но когда знаток немецкого прильнул к наушникам, передача закончилась, и динамиках снова стояли сплошной свист и шипение.

— Что думаете, ребята? — спросил подполковник.

— Не нравится мне все это, командир, — за всех ответил Кириллов. — Вряд ли бундесвер решил играть свою партию, не поставив в известность американцев.

— Да, но это если они не действуют сообща. Кроме того, не забывайте о наемниках. В этой Африке можно напороться на кого угодно, разве что наших чукчей нет.

Никто ничего толком не ответил, но все сошлись на одном: впереди ждет неприятный сюрприз.

— На помощь нам теперь рассчитывать не приходится, — сказал Самойлов. — Связи нет, и когда она появится, неизвестно. Сами мы, скорее всего, уже под колпаком какого-нибудь спутника-шпиона. Так что, ребята, делайте выводы сами. Идти вперед через ущелье в данной ситуации равносильно смерти. Значит, либо через горы, либо — в обход. Потеряем время, но сохраним жизни. Хотя… Это тоже не всегда однозначно. Мне и по обходной дороге парочка мест не нравится.

Самойлов в который раз уткнулся в карту, словно хотел увидеть на ней что-то еще, что, может быть, просмотрел до этого. Но ничего нового карта не сказала: впереди лежала почти непроходимая гряда скал. Но «почти» — это еще не «совсем».

— Слушай меня, — наконец сказал подполковник, проводя пальцем по карте. — Первое: оставить знак Фонкину. Второе: идем в обход скал вот в этом месте, затем мимо каньона и выходим на это плато. А там уже и граница рядом.

— Нормальные герои всегда идут в обход, — усмехнулся кто-то из офицеров.

Приказ был дан, и группа уверено приступила к его выполнению. Главное для командира — поставить ясную и понятную цель перед подчиненными. Тогда ты действительно командир и тебя будут слушать, как Бога.

Полковник Шаров сидел в кабинете своего шефа и напряженно искал ответы на только что поставленные перед ним вопросы.

— Меня вот еще что волнует, — тяжело просопел Торфянов. — Тебя не удивляет откровенность и открытость в поведении «соседей»?

— «Удивляет» — не то слово. Такое впечатление, что они сознательно ставят нас в известность о своей собственной разработке.

— Зачем?

Шаров крякнул. Если бы он знал!

— Может, чисто психологический фактор, — неуверенно предположил полковник. — Мы знаем, что они висят у нас на хвосте, а потому готовы к определенным контрмерам. Они знают, что мы это знаем, а мы, в свою очередь, знаем, что они знают о том, что мы знаем… Тьфу! — Он замотал головой и выругался. — Короче, все обо всем знают, но продолжают исправно играть по заранее оговоренным правилам. А это означает лишь одно — «соседи» готовят нам что-то совсем не по правилам.

Офицеры задумчиво посмотрели друг на друга. Правила в спецслужбах — понятие относительное. Гадать на кофейной гуще о замыслах ГРУ можно было до пенсии, а материала для более конкретных умозаключений пока не было.

— Странно еще и то, что оперативную разработку профессора поручили полковнику Дорожкину, — после некоторой паузы сказал Шаров. — Ведь африканские события семьдесят шестого года до сих пор «висят в воздухе».

— А может, потому и поручили? Решили поставить точку?

— Возможно, его и проверяют, но тогда почему полковник «засветился», перед Шахом? Не мог же он быть таким наивным.

— Не мог, — согласился генерал. — А может быть, налицо совпадение интересов? Цель ГРУ — отвлечь наше внимание на второстепенное направление, то есть на Бережную.

— Не стыкуется. Исламбек-то нам дал наводку на американцев. Получается, что «соседи» подыгрывают им. Хотя… Может, они хотят подсунуть ЦРУ «ложного агента». А мы в их спектакле играем роль «компромата».

— Вот это ближе к делу. В любом случае нам теперь придется играть по трем направлениям, и прежде всего — просчитать «интеллигента».

«Правда». ТАСС. Аддис-Абеба.

В столице Эфиопии состоялось учредительное заседание Эфиопскосоветского комитета дружбы и солидарности.

«Правда». С телетайпной ленты.