Я осторожно присел на складной пластиковый стул, а он пошел в кухонный уголок приготовить кофе. Я впервые оказался в таком разборном доме-куполе и с любопытством оглядывался. Все его пространство занимала одна круглая комната диаметром пятнадцать футов. Стены шли прямо примерно до высоты семи футов, потом постепенно изгибались, образуя крышу. В центре потолок был примерно на двенадцатифутовой высоте. Полом служила просто поверхность астероида, не слишком ровная. Справа от входа стоял стол с двумя стульями, у стены две складные кровати, подальше кухонный уголок, а по другую сторону захламленная кладовка. Посреди комнаты располагался ненужный сейчас обогреватель. Я обливался потом. Стянув рубашку, я стал вытирать ею лицо.

— Жарковато у вас, — заметил я.

— Можно привыкнуть, — откликнулся он. Но поверить в это было затруднительно.

Он принес кофе, который горчил, подобно, наверное, душе этого старого отшельника, но я все-таки горячо поблагодарил хозяина.

— Мне нравится покрепче, — пояснил он. Я еще раз огляделся.

— Все, что надо, и никаких излишеств, — заключил я.

— Ну да, — поморщился он. — Давайте, что ли, к делу, мистер?

Есть только один способ общения со старыми грубиянами — грубить в ответ.

— Дело вот в чем, — начал я, — компания вас ни в чем не обвиняет, но должна еще раз тщательно все проверить, прежде чем выплатить десять тысяч. А ваш компаньон заполнил заявление о возврате перед самой кончиной — странное совпадение, согласитесь.

— Ну и что? — Карпин хлебнул кофе и посмотрел на меня поверх чашки. — Мы открыли это место и поняли, что это удача. Джеффа завел этот полис на случай, если удачи ему не будет. А когда судьба нам улыбнулась, он сказал: думаю, мне эта пенсия теперь не нужна, сел и написал требование на возврат денег. Потом мы открыли бутылочку, отметили это дело, и он умер.

Все это говорилось самым непринужденным тоном. Слишком непринужденным.

— Как же это произошло? — спросил я.

— Сам толком не понял. Я к тому времени крепко надрался. А он влез в скафандр и сказал, что пойдет нарисует “X”. Сам едва на ногах стоял, и я стал его убеждать проспаться, но он не послушался.

— И он вышел, — сказал я. Карпин кивнул:

— Сначала он. А через пару минут мне стало скучно одному, и я оделся и отправился следом. Это случилось, когда я только вышел из шлюза, и я едва успел увидеть, что произошло.

— А что же произошло, мистер Карпин?

— Ну, он там шатался с краской туда-сюда. А вокруг острые камни. Только я вышел, он потерял равновесие, упал и проткнул свой скафандр.

— Я думал, тела не осталось, — заметил я.

— Так и есть, — подтвердил он. — В последний миг Джефф пытался подняться, а воздух из пробоины рванул с такой силой, что его за считанные секунды оторвало от земли и унесло навсегда. — На моем лице, видно, отражались сомнения, и он добавил:

— Мистер, тут такая гравитация — в кости не сыграешь.

Он был прав. Пока мы беседовали, я крепко держался за ручки стула. Мне казалось, стоит их мне отпустить, и я взлечу под потолок. Конечно, это было глупо: какая-никакая гравитация здесь, в конце концов, есть — просто я к ней, должно быть, не привык.

Однако у меня оставались еще вопросы.

— Вы не пытались его поймать, схватить?

— Пытался, мистер. Старина Джефф Маккэн был моим товарищем пятнадцать лет. Но я надрался, и это факт. И мне было страшно сигать в воздух из страха улететь самому.

— По правде сказать, — продолжил я, — я не специалист по астероидам. Но не ходит ли тело Маккэна просто по орбите вокруг этого осколка? Или оно просто улетело в космос, так, что ли?

— Разумеется, улетело, — ответил Карпин. — Вокруг другие осколки, мистер, и многие из них больше нашего и с большей силой притяжения. Не знаю, найдется ли такой штурман, который бы смог вычислить Джеффов курс. Он взлетел, потом пролетел над куполом, покружился пару минут, и его унесло насовсем. И знаете ли, его тело не единственное здесь крутится.

Я призадумался — не зная подробностей об этом поясе астероидов, невозможно сказать наверняка, лжет Карпин или говорит правду. С этой точки зрения решить вопрос я был не в состоянии. Мне оставалось только опираться на интуицию, на опыт, скопленный за восемь лет работы среди разных людей, могущих и солгать, и сказать правду.

И сейчас моя интуиция подсказывала, что Эб Карпин врет. Этот мелодраматический нюанс, что тело Маккэна покружилось над куполом, прежде чем кануть в никуда, отдавал литературщиной. И уж больно много было совпадений. Маккэну выпало умереть сразу же после открытия им и компаньоном выгодного участка. Непосредственно перед смертью он распорядился о возврате денег. И тело его унесло, так что нечем подтвердить рассказ Карпина.