КОСМОГОНИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ В ПОЭЗИИ К. КЕДРОВА
IV СТУДЕНЧЕСКАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ ЗАОЧНОЙ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ «МОЛОДЕЖНЫЙ НАУЧНЫЙ ФОРУМ: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ»
Секция 9. Филология
ФИО первого автора:
Бурка Дарья Михайловна
Место его работы или учебы:
студент Технического института (филиала) ФГАОУ ВПО «Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова» в г. Нерюнгри
Ф.И.О. научного руководителя:
Авилова Елена Равильевна
Место работы руководителя, степень, звание, ВУЗ, город, страна:
научный руководитель, канд. филол. наук, доцент Технического институт (филиала) ФГАОУ ВПО «Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова» в г. Нерюнгри
Русский футуризм как одно из самых неоднозначных явлений в истории русской литературы, привлекает к себе внимание исследователей от момента его возникновения до сегодняшнего дня.
Ярким, современным представителем этого направления является Константин Александрович Кедров — поэт, философ. По признанию Анатолия Золотухина: Константин Кедров возрождает поэзию, умолкнувшую после смерти двух гениальных футуристов — Хлебникова и Маяковского.
В современную литературу К. Кедров вошел как создатель кодового прочтения своих произведениях. Именно метаметафора здесь становится своеобразным кодом, или как определил ее сам автор — метакодом.
В своих теоретических и поэтических трудах К. Кедров даёт принципиально новую космологическую модель мира, которая основывается физических теориях. В частности, он обращается к теории относительности (семантической многомерности художественного знака). Вселенная у Кедрова — это бессмертное человеческое тело:
Человек — это изнанка неба
Небо — это изнанка человека [4].
Кедров писал: «Метаметафора — это не только новое зрение, но и новое понимание поэтического слова» [2, стр. 306].
На протяжении многих лет поэт разрабатывает категорию космологического метаметафоризма. Активно используя систему знаков, метафор, аллегорий, символов, автор говорит о единстве человека и Вселенной. Ср.: — «В человеке вся вселенная, а человек во вселенной» [2, стр. 352]. Например, в стихотворении «Винтовая лестница» автор аллегорически указывает на путь к вечной жизни, в бытийный универсум. Проводником из человеческого мира в божественный является образ зеркального паровоза, который в данном художественном контексте является метафорой вселенной, на что указывает путь его движения: с четырех сторон — аллегория четырех сторон света:
Зеркальный паровоз
шёл с четырёх сторон
из четырёх прозрачных перспектив
он преломлялся в пятой перспективе
шёл с неба к небу
от земли к земле
шёл из себя к себе
из света в свет
по рельсам света вдоль
по лунным шпалам вдаль
шёл раздвигая даль
прохладного лекала» [4].
Подобного рода сопоставления находим и в творчестве В. Хлебникова, для которого гармоничное существование человека возможно только в единении со всей вселенной, в его полном растворении в ней.
Акцентируя значение метафоры в своем творчестве, К. Кедров вводит термин метаметафаризма, тем самым делая акцент на новом понимании древнейшего тропа. По К. Кедрову метаметафора — это «образ образа» [3, стр. 15]. Это своеобразный знак знака, постичь глубинные смыслы которого до конца нельзя. Подобное постижение может разрушить постигаемый объект:
Никогда не приближусь к тебе ближе.
чем цветок приближается к солнцу [4].
Здесь перед нами очевидная аналогия с русским символизмом, в поэтике которого категория символа оказывается также принципиально непостижимой.
Кроме этого, одной из важнейших особенностей метаметафоры поэта является двойное нарушения плана семантического наполнения знака и его формы выражения. Сам К. Кедров называет этот принцип принципом инсайдаута. В результате чего получается своеобразный семантический перевертыш:
Небо это высота взгляда
Взгляд — это глубина неба» [4].
При помощи выворачивания образа наизнанку читатель может постичь глубинные смыслы художественной метафоры, увидеть в ней принципиально новое содержание. По мнению самого поэта, — ощутить гармонию со всей вселенной, «объять бесконечную Галактику»:
Вылепил телом я звёздную глыбу,
где шестерёнки лучей
тело моё высотой щекочут
из голубого огня.
Обтекая галактику селезёнкой,
Я улиткой звёздной вполз в себя,
медленно волоча за собой
вихревую галактику,
как ракушку [4].
Для постижения этой гармонии К. Кедров сознательно нарушает грамматические нормы, тем саамы достигает определенной смысловой свобода, освобождает сознание от устаревших форм:
Как в грамматике где нет правил