Уолтер бросил взгляд в мою сторону, улыбнулся и кивнул.

– Хорошая идея, – похвалил он и, обращаясь к миссис Гамильтон, добавил:

– Мы остановились в мотеле “Уиттберг”, на Харпер-бульваре. Пробудем там до семи. Если ваш муж не будет против, мы поговорим с ним там.

– Но я не хочу, чтобы вы вообще говорили с моим мужем.

– Мы должны. – Уолтер двинулся было к выходу, но остановился и сказал:

– Если его не будет до семи, мы вернемся и поговорим с ним здесь. – И, обращаясь уже ко мне, добавил:

– Пошли, Пол.

Хозяйка дома хранила каменное выражение лица. Потупившись, она разглаживала помятую фотографию. Я замешкался и пробормотал:

– Рад был знакомству, – а затем, когда до меня дошла ужасающая нелепость этой формулы вежливости, поспешил за Уолтером Мы сели в машину и поехали в гостиницу. Уолтер молчал. Когда позади осталась пара кварталов, я произнес:

– Что вы обо всем этом думаете, Уолтер?

– Не знаю, – покачал он головой. – Скорее всего, она просто вздорная жена, которой на каждом шагу мерещатся неприятности, но точно не знаю.

– Она, казалось, пришла в ужас от встречи с нами, вы не заметили?

– Заметил.

Мы остановились на перекрестке у подножия холма, и Уолтер взглянул на меня усмехнувшись.

– Если это действительно один из “карманных городов”, мы отправимся назад в Вашингтон быстрее, чем вы сможете произнести “Тафт-Хартли”. Мы здесь не для того, чтобы стать героями-мучениками. Пол.

– Вы действительно так думаете? “Карманный город”?

– Не знаю. Да это и не имеет значения. Я повидал подобные города, которые живут только за счет фабрики, как здесь. Такие городишки составляют половину всех городов страны. Фабрикой обычно управляет настоящий сукин сын, который желает управлять и всем городом. Ему подвластны газета и радиостанция, шеф полиции и священнослужитель, банк и супермаркет, больница и большинство частных домов. Если вы попадаете в подобный город, то тут же разворачиваетесь и возвращаетесь домой. Город зачисляется в особую категорию, на нем как бы вывешивается этикетка.

– Навешивается этикетка?

– О, я забыл сказать вам об этом. – Зажегся зеленый свет, и Уолтер рванул через перекресток. – У нас есть служба, – сказал он, – которая следит за особо крупными предприятиями. Читает местные газеты и собирает прочую информацию. Понимаете, “карманный город” – это пороховая бочка, и рано или поздно она взрывается. Внезапно рабочие осознают, что дальше терпеть не могут. До того как это произойдет, мы ничего не можем сделать, но в тот же момент, когда это случается, мы посылаем туда летучий эскадрон, вооруженный листовками, и не успеет город опомниться, как все уже провернули. – Уолтер улыбнулся и подмигнул мне. – Такую “операцию” вам стоило бы понаблюдать.

– Может быть, это удастся как раз здесь.

– Ни за что в жизни. Я думаю, что в данном случае не город плохой, а плохая жена у Гамильтона. Но если это так, мы разберемся. А теперь поехали в мотель и будем ждать Гамильтона.

В четверть седьмого раздался стук в дверь. Уолтер сидел в единственном в номере кресле и читал книжку в бумажной обложке, а я растянулся на своей кровати, штудируя брошюру под названием “Что представляет собой американский профсоюз?”. Я поспешно соскочил с кровати и со словами “Я открою” бросился к двери.

Уолтер засунул книжку в ящик тумбочки.

В комнату вскочили двое мужчин с револьверами в руках, оттеснили меня в сторону, а один из них закричал Уолтеру, стоящему у прикроватной тумбочки:

– Не двигаться! Стойте, где стоите!

Никто еще никогда не направлял на меня оружия. Я смотрел на тот револьвер, который был в руках ближнего ко мне типа, и мой желудок, казалось, сжался в комок, как бы стараясь уменьшить мишень, а ноги начали дрожать. Внезапно у меня сделалось сухо во рту и на лбу выступил холодный пот.

Уолтер с непроницаемым лицом медленно поднял руки над головой, и я сделал то же самое. У меня дрожали плечи, и казалось, сейчас я упаду. Мне и в голову не пришло строить предположения по поводу того, кто эти люди и чего они от нас хотят. Я вообще ни о чем не думал, а просто стоял, стараясь удержаться на ногах.

В комнату вошел третий мужчина, лет пятидесяти, очень высокий и мускулистый. Его квадратное лицо было покрыто шрамами, а из-под сдвинутой на затылок шляпы выглядывал треугольник седых волос. Как и первые двое, отличавшиеся от третьего разве что габаритами и возрастом, он был одет в помятый костюм и белую рубашку с одноцветным черным галстуком. Незнакомец оглядел меня, перевел взгляд на Уолтера и полез в задний карман брюк. Он извлек оттуда потертый бумажник из крокодиловой кожи и распахнул его жестом, напоминающим способ, каким Уолтер доставал сигарету из пачки. Внутри бумажника был прикреплен значок и что-то вроде удостоверения с фотографией. Он показал нам его всего на мгновение, захлопнул бумажник и снова убрал его в карман со словами:

– Полиция. Обыщи их, Джерри! Один из его помощников спрятал револьвер в кобуру под пиджаком и направился ко мне.

– Ноги на ширину плеч! – приказал он.

Я повиновался. Джерри обошел вокруг меня, ощупывая грудь, бока, спину и живот, бедра и ноги. Потом то же самое он проделал с Уолтером. И все это время его напарник продолжал держать нас под прицелом, а старший закрыл дверь номера и стоял прислонившись к ней и, сложив руки на груди, наблюдал за происходящим.

Вскоре Джерри отрапортовал старшему: