– Нормально?

– Ничего не тревожит?

Тревожит - цербер в кресле.

И чего это я цербером стал?

– Нет, - все же ответила она, бросив взгляд на Женьку.

– Муж?
– обернулся врач на него.

Евгений кивнул.

А если я скажу что не муж? Что будет?

"Только попробуй!" - сверкнул глазами Женя и снова стал само обаяние. Похоже Даша решила создать ему дополнительные проблемы.

И как у тебя это получается?

"Легко!"

Либо я свихнулась, либо мы уже общаемся на мысленном уровне.

"Правда?" - Евгений перевел взгляд с врача на Дашу.

Мне послышалось, или ты уточняешь?

Даша помотала головой, сама себя не понимая.

– Что с вами?
– тут же спросил доктор.

– Голова слегка закружилась, - пробормотала она

– Ну, ничего, прокапаем вам витамины, и все наладится, - улыбнулся врач, - Вы когда последний раз УЗИ делали?

– В десять недель.

– А сейчас у нас...

– Почти восемнадцать. Я на завтра записана на повторное.

– У нас?

– Да.

– Вот и хорошо. Отдыхайте и поправляйтесь.

Медсестра поставила Даше капельницу и медики удалились. Она устало прикрыла глаза.

– Почему ты хочешь, чтобы я ушел?
– спросил Женя, она не отвечала, и ни о чем не думала, поэтому он снова задал вопрос, - Я почему-то стал тебе неприятен?

– Я хочу сделать перерыв в наших отношениях, - тихо ответила Даша. Это она решила еще вчера, но все не могла ему сказать, а вот теперь подумала, что самое время расставить все по местам.

– Надолго?
– Евгений все же надеялся, что это не конец. Хотя он предполагал подобное развитие событий, все же оказался к этому не готов. В груди что-то неприятно защемило.

– Пока не рожу как минимум.

– Почему?
– для него это был удар в самое сердце, учитывая его трепетное отношение к Дашиным детям.

– Я больше не перенесу подобного вчерашнему, - она повернулась к нему. В ее глазах стояли слезы.

– Что именно вчера произошло?

– Ничего особенного, просто сбылось то, чего я больше всего боялась. Открываю глаза, а передо мной он, - она все же не стала в точности описывать то, что вчера произошло, и особенно озвучивать свои глупые мысли, возникшие при этом, не желая еще больше расстраивать мужчину. К тому же в какой-то момент Даша поняла, что Владимир не сделал бы с ней ничего плохого - это был только ее страх, - А еще ты в отключке, и этот с безумно спокойным видом. Жень, я понимаю, что ты ни в чем не виноват, но если такое повторится, я сойду с ума. А учитывая, что твой братец упорно не хочет слушать, что я ему говорю, это вполне возможно.

Он не мог ничего произнести. Все слова застряли в сдавленной груди. Было невыносимо больно. И это происходило по вине самого близкого ему человека. Сделал он это специально, и от того становилось еще хуже - мерзко, противно. Он понимал Дашино решение, в нем было больше от инстинкта защитить своих детей, нежели чего-то продуманного, но легче от этого не становилось. Хотя, что говорить, он знал, что и сам виноват, но ведь он хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда.

Женя молча поднялся на ноги.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть его потухшее лицо. Ей тяжело дались эти слова, но она знала, что так ей будет легче, чем постоянно жить в страхе. Она делала ему больно, и сама понимала это. Но она еще не знала, как будет больно ей, когда он уйдет. А он ушел тихо, как если бы растворился. Даша открыла глаза, его нет. Захотелось кричать во все горло. Сжав зубы, чтобы не напугать всю больницу, она вытащила из-под головы подушку, закрыла ею лицо, закричала, хоть и не в полную силу, и разрыдалась.

Он привез ей все, что она попросила пока она спала. Оставил обед на столике, и ужин в холодильнике. А еще букетик фиалок в стакане на прикроватной тумбочке, на который Даша не могла смотреть без слез.

С этого дня Даша потухла. Любое событие вызывало не радость, а слезы.

Вечером приехала Лена. Представившаяся картина даже ее взволновала. На одном краю подушки лежала Даша - взгляд пустой, глаза красные заплаканные, на другом - фиалки, как если бы вместо них должен был быть человек.