– Ничего не помнишь?
– не поверила Катя.

– Нет, - покачал головой юноша.
– Как в тумане все. И что такое Лизка подмешала в свою поилку?

– Странно, я б не сказала, что ты уж был так пьян, разве что нес что попало, - нахмурилась Катя.
– Мне даже иногда казалось, что ты вполне адекватно реагируешь на реальность. Одно только пиво, которое тебе почему-то приспичило выпить.

– Да я не люблю пиво.

– А я-то откуда могла знать? Я тебя честно отговаривала его пить, но ты настаивал. Мол, хочу выпить пива! Потом, правда, резко вспомнил, что ты за рулем и успокоился.

– За рулем? Я что, куда-то ехать собирался на ночь глядя?
– удивился Никита.

– Ну, во-первых, это был еще не вечер, а только часа три дня, а вообще ехать ты никуда не собирался, слава Богу, а то я б тебя уже не поймала!

– А я куда-то в другое место рвался?

– Купаться тебе было прямо невтерпеж! Никакие доводы не действовали, пока не пожаловалась, что мне одной тут скучно оставаться, - усмехнулась Катя.

– Надо же.

– Однако, зря я это сказала. Потом ты уже без меня никуда идти не хотел. Все тебе рядом надо, и чем ближе, тем лучше! Скучать, по крайней мере, ты мне не давал, а вечером грел!

– Да уж...

– Да нет, правда! Весело было!

– Это ты со мной ВЕСЬ день провозилась?

– Да.

– Ужас, какой, - Никита буквально сгорал со стыда.

– Да ладно тебе, понятно же, что пьян был. Хотя, по тебе и не скажешь. Спиртным не разит, язык не заплетается, не засыпаешь. Даже поговорить можно. Ладно, хоть выражаться не вздумал, а то бы я тебя мигом усыпила дрыном по темечку!
– засмеялась Катя.

– Да я при девушках не ругаюсь, даже пьяный, - автоматически сказал Никита.
– Чем по темечку?

– Дрыном. Зато сразу бы на отдых отправился!
– продолжала смеяться Катя.

– Слава Богу, что не вздумал ругаться!

– Что да, то да. Все остальное пережить можно, но нецензурную лексику не перевариваю.

– Остальное? Я к тебе того... не приставал?
– смущенно спросил Никита.

– Да не то, чтобы...
– задумалась Катя.
– Зато сколько я комплиментов услышала в свой адрес. Ты, правда, больше брал количеством, нежели разнообразием, впрочем, разницы особой нет.

– Ну да...
– щеки заалели.
– Видимо, я много чего наговорил лишнего...

– По крайней мере, ничего совсем уж неприличного не предлагал!

– А что предлагал?
– осторожно спросил Никита, продолжая краснеть.

– Ну, там был целый спектакль!
– засмеялась Катя.
– Лизка даже на фотик засняла!

– Даже так... интересно, что же такое я наговорил.

– Хочешь взглянуть?

– Даже не знаю. Пока у меня амнезия полная была, мне хоть бы не так стыдно было.

– Да ладно тебе, все понимают, что ты нетрезв был.

– Покажи уж, что я там такое накуролесил, - тяжело вздохнув, попросил Никита.

– Лиз! Можно твой фотик?
– крикнула Катя и, получив утвердительный визг, скрылась в палатке.

Через пару мгновений она показалась оттуда с еще одним цифровым фотоаппаратом в руках.

– Ага, вот, - найдя нужную запись, она протянула фотоаппарат Никите.

Он нажал на "окей", запуская запись. Картинка была небольшая, но довольно четкая. Он тут же увидел Катю, сидящую на покрывале, и рядом, как ни прискорбно, себя. Однако, он рано расстроился, выглядел он вполне хорошо. Разве что, сидел как-то необычно, полулежа и с интересом заглядывал Кате в глаза.

– Да нет, правда, - услышал он свой голос на записи.
– Ты такая красивая, добрая и красивая и-и-и... добрая!

Катя засмеялась. За кадром тоже слышался приглушенный смех.

– Рада слышать это в десятый раз!
– лучезарно улыбаясь, сказала она Никите. Тот, что на записи просиял, тот, что на бревне, пару раз моргнул.

– Да, красивая...

– Одиннадцатый!

Смех перестал прерывать и стал фоном записи.

– Что?

– Да нет, ничего, - поспешно сказала Катя на записи, продолжая смеяться.

– Ну что ты мне не веришь?

– Верю-верю, сейчас для тебя точно краше меня никого нет, разве что соседняя сосенка, к которой ты не так давно обращался по имени Катя.

– Катя?
– Никита с интересом обернулся к самому ближнему дереву, которое было скорее липой, чем сосной и или елкой.

– О, к сосне еще и липа-тезка присоединилась, - усмехнулась Катя.