Как видите, вопрос был более чем интересный. Конечно, я ни на грамм не надеялся убедить старого Сыча отказаться от преследований моей супруги одним Христовым именем. То есть произнести-то такую фразу я произнесу, но вот результат… Заранее ясно, что никакого результата от этого не будет. Ну разве что он съест меня, предварительно выслушав. Почему бы оборотню и в самом деле сначала не насладиться проповедью, а уж потом и пообедать? Вполне допускаю, что у людей, ведущих праведный образ жизни и посвятивших себя служению Христу, получались и не такие чудеса. Однако моей кустарной самодеятельности явно будет недостаточно. Хотя… Анцифер активно убеждал меня, что это самый-пресамый «христианский» способ обращения врага в друга. Он даже обещал подсказывать мне текст на ушко… Значит, полностью отказываться от этой идеи не стоит.

Предложения Фармазона насчет стрельбы серебряными пулями тоже довольно интересны. Стрелять я выучился в армии, с десяти шагов попадаю в горящую спичку. Если взять двустволку, со второго раза уж точно не промахнусь. Правда, есть загвоздка… Я никогда в жизни не стрелял в живое существо. По движущейся мишени – пожалуйста, а вот в настоящего зайчика или белочку, не говоря уж о человеке, – не приходилось. Получается, стрелок из меня, может, и неплохой, но вот охотник – бездарный. Если речь пойдет о том, чтобы выследить волка в густом лесу, взять на мушку и застрелить в прыжке… Боюсь, мои шансы совсем невелики.

– Ну и как?

– Что как? – не сразу сообразил я, Фармазон самым бессовестным образом отвлек меня от серьезных раздумий.

– Я имею в виду твоего пожилого конкурента, так мы его будем гасить или молитвами зубы заговаривать?

– Не юродствуй, нечистый дух!

– Ша, Циля… Я никого не хочу обидеть, я всех люблю и потому забочусь, не жалея издерганных нервов. Но он таки имеет что-либо нам сказать или мы тут застрянем, как Лаперуз в одноименном проливе, а?

– Не торопи хозяина, – наставительно ответил ангел. – Видишь, Сергей Александрович обдумывает, как и какими святыми словами лучше начать обращение оборотня в истинную веру.

– Интере-е-есно карга пляшет… – возмущенно перебил меня черт, когда я попытался только открыть рот. – А с чего это ты взял, суслик-альбинос, что он пойдет твоим путем?! Я сам ему скажу, какими словами надо обращаться к похитителю его жены: «ВДОХНИ ПОГЛУБЖЕ, ГНИДА, СВОЙ СЕРОВОДОРОД!» – и пулю промеж глаз.

Анцифер побагровел, сжал кулаки, но я успел вмешаться. Судя по тому, как часто за последнее время здесь затеваются драки, истинный зачинщик найден… Анцифер! Фармазон, конечно, его изо всех сил провоцирует, но уж если ты ангел – то терпи. Видимо, и ангельское терпение не безгранично…

– А ну, прекратите бардак, господа-товарищи! Я внимательно вас выслушал и принял к сведению оба предложения. Думаю, имеет смысл опробовать и то и это. Что-нибудь в конце концов сработает. А сейчас…

Меня прервала мягкая трель телефонного звонка. Это в час ночи?! Либо сэр Мэлори (если случилось что-то экстраординарное!), либо…

– Да?

– Ты – покойник, поэт. Я вырву твое сердце и сожру на глазах твоей жены. Ты захлебнешься собственной кровью!

Я бросил трубку. Руки дрожали от ярости. Анцифер и Фармазон попритихли, они поняли, кто звонил. Скрипнула дальняя дверь… Наташа стояла у косяка в пестрой шелковой пижамке, – видимо, ее разбудил телефон.

– Кто-то звонил?

– Да…

– Он… уже здесь? – догадалась она.

Я шагнул вперед и обнял ее за плечи.

– Не волнуйся, любимый… Я ничего не боюсь. Просто… не ожидала этого так скоро. Вернее, ожидала, но почему-то надеялась, обманывала сама себя. Что он сказал?

– Так… еще раз пообещал меня убить.

– А ты?

– А я ничего не ответил, повесил трубку, и все. Я займусь им завтра. Иди ложись…

– Не хочу. Пожалуйста, поставь чайник. Наверное, нам стоит поговорить.

– Садись.

Я пропустил жену на кухню и выразительно зыркнул на близнецов. Ангел и черт исчезли в мгновение ока. Правда, Фармазон почти в ту же секунду вновь материализовался в уголке у холодильника, видимо собираясь нас подслушивать. Но твердая рука Анцифера, появившись из ниоткуда, цапнула его за шиворот и уволокла в никуда. Сначала Наташа долго молчала, отвлеченно ковыряя ложечкой засахарившееся варенье, потом повернулась ко мне:

– Спрашивай. Ты ведь давно хотел об этом спросить?

– Да, наверное. Как получилось, что Сыч стал к тебе приставать? Где вы вообще познакомились?

– Он никогда не приставал ко мне. По крайней мере, не делал этого явно. Помнишь, когда я впервые показала тебе, как превращаюсь в волчицу, ты расспрашивал меня о других мирах? Мы называем их Темными. Потому что только там магия победила науку. Мы бегали в стае. Сыч был волком-одиночкой, он не уходил далеко, но не подчинялся вожаку и не пытался дружить с остальными. Каким-то образом он вычислил, что я – ведьма. В ту ночь… ну, когда у меня была кровь на губах… Наверное, ему удалось достать меня заклинанием. Я же ничего не помнила! Я до сих пор не могу поверить в то, что убила эту девочку… Этого не может быть!