– Сожалею, что разочаровала ваши ожидания, ваша светлость.
– Спокойный голос и равнодушие, казалось, еще больше разозлили герцогиню.

– Что? Сожалеете? Послушайте, юная интриганка, хочу вас предупредить сразу, я в курсе ваших поползновений в сторону моего мужа, так что даже и не пытайтесь завлечь его в свои сети. Я буду бдительно за вами следить, и, не дай Бог, увижу нечто, близко похожее на флирт с ним или малейший интерес с его стороны, вам очень не поздоровится. Я вас уничтожу.

Лизабет немного опешила от такого напора, но поняв, что соперница не испытывает настоящей уверенности в своем супруге, позволила себе немного расслабиться и иронично поднять бровь.

– Ваша светлость, простите меня за тугодумие, но право слово, не могу понять, о чем вы сейчас так эмоционально говорите? Сдается мне, что вас ввели в жестокое заблуждение, между мною и его светлостью нет никаких отношений, да и вряд ли они могли бы быть...я не считаю женатого мужчину перспективным для себя. Позвольте пройти...

Виктория заскрипела от злости зубами. Войдя решительно в беседку, она закрыла выход собой.

– Да уж, первое впечатление обманчиво, - заметила она задумчиво, но все так же злобно.

Впившись взглядом в соперницу, герцогиня едва ядом не брызгала:

– В начале разговора я подумала, что вы заскучавшая старая дева, которая, кроме черного, разве что предпочтет коричневый цвет в одежде. И что вы, как любая старая дева, без ума от его светлости. Должна вам сказать, мой супруг не пропустит ни одной юбки, какого бы цвета она не была. И что же я вижу? Молодую, очень расчетливую стерву, которая не остановится ни перед чем, что бы совратить чужого мужа...

Лизабет обратила внимание, что по дорожке в их сторону движется причина раздора двух женщин - Блэйкстоун, собственной персоной. Он ступал мягко, неслышно, так что Виктория не могла, находясь к нему спиной, услышать его приближение. Однако все те слова, которые она буквально выплевывала, были ему прекрасно слышны. С каждым брошенным оскорбительным словом лицо мужчины становилось все мрачнее, губы сжимались плотнее, а хлыст, который он держал в руках, грозился быть переломанным пополам.

– Виктория!
– Грозно произнес герцог, отчего ее светлость испуганно обернулась к нему лицом, и прижала руки, сжимавшие веер, к вздымающейся груди.

Разглядев тучу на лице супруга, Виктория судорожно вздохнула, пытаясь осмыслить, что из всего сказанного ею, он мог расслышать.

– Как ты смеешь оскорблять мисс Уэлсон в моем замке! Ты сама здесь всего лишь гостья...ты забываешься!!! Немедленно извинись и оставь мисс Уэлсон в покое!

Герцогиня, вмиг растеряв всю свою уверенность, дрожащими губами произнесла:

– Нортон, любимый, я не могу выносить мысли, что у тебя может быть другая...прости, я ослеплена ревностью.

Блэйкстоун поднял бровь, выражая недоумение.

– Прекрати разыгрывать спектакль, сейчас не тот случай, чтобы строить из себя любящую супругу, я требую, чтобы ты принесла извинения!
– Сердито бросил он в ответ, на что Виктория нахмурилась, но промолчала.

Переведя взгляд на девушку, которая стояла посреди беседки со скрещенными руками и была слишком задумчива, что не могло его ни беспокоить, обратился к Лизабет:

– Мисс Уэлсон, мне жаль, что вам пришлось выслушать оскорбления в Даркхолте от одной несдержанной на язык особы, которая не отличается должны тактом.

Девушка посмотрела в глаза мужчины, выражающие озабоченность, беспокойство и такую гамму чувств, что ее щеки тут же покрылись румянцем.

– Ваша светлость, это я должна просит прощение у вашей семьи, что оказалась причиной раздора супругов.
– Ответила она герцогу, затем повернувшись к герцогине, холодно произнесла.
– Не думаю, что услышу от вас слова извинений, да они мне и не нужны, так что оставляю вас.

Виктория отошла в сторону, снимая мысленно шляпу перед мисс Уэлсон за хитрый ход, и пропустила ту к выходу. Лизабет быстро покинула место ссоры, решив вернуться в апартаменты. Внешнее спокойствие совершенно не отражало те чувства, которые в настоящий момент клокотали внутри нее. Такого унижения она еще никогда не испытывала. Быть обвиненной в совращении чужого мужа, да еще и кем? Неверной и блудной супругой герцога...что за игру ведет Виктория? А Блэйкстоун? Разве слова его супруги не явились следствием того, что его светлость до недавнего времени вел довольно распутную жизнь? Или это все очередные наветы Виктории, обозленной и отвергнутой женщины, которая пойдет на все, чтобы уничтожить соперницу, даже очернить в ее глазах собственного мужа? И почему Нортон сам извинился за герцогиню, а не заставил это сделать виновницу оскорблений?