Я гнала по извилистым дорогам перевалов, совсем не обращая внимания на рёв мотора собственного авто. Из колонок доносились звучные звуки скрипки так любимой мной "Куклы колдуна", а из опущенного стекла дуло так, что все негативные мысли просто напросто улетучивались. Мимо мелькали дорожные знаки, частные дома, и какие-то люди, а я всё сильнее вжимала в пол педаль газа, и орала песню, перекрикивая вопли из колонок.

И мне даже почти удалось прийти в себя, да только уже перед самым спуском в посёлок, где жили родители Ленки, я заметила в зеркале заднего вида знакомый жёлтый мотоцикл и пресловутый шлем.

Первым желанием было резко ударить по тормозам, чтобы этот противный тип впечатался в мой задний бампер, но потом включились совесть и здравый смысл, и от этой кровожадной идеи пришлось отказаться. На смену ей пришла другая мысль - просто не обращать внимания и всё. В конце концов, он ведь тоже живёт в этом самом посёлке, и просто едет домой...

Правда, этот вывод тоже пришлось отбросить, и довольно скоро. А всё потому, что он не поехал своей дорогой, а свернул следом за мной.

А когда я остановилась в Ленкином проулке, он тоже заглушил мотор и слез с мотоцикла.

– Ты мне шлем поцарапала!
– закричал он, подходя ближе.
– А он, коллекционный и стоит чуть дороже всего этого мотоцикла.

– Сочувствую твоему шлему, - ответила я спокойно.
– Жаль, конечно, что ему приходится служить защитой такой безмозглой голове, как твоя.

– Ты мне должна!
– продолжал он, перекрывая проход к калитке.

– Ха, и что же?!
– всё-таки вместе с раздражением и злостью ветер выдул из моей головы ещё нечто важное, и чую, этим важным был инстинкт самосохранения.
– Прости, но пересаживать мозг у нас пока не научились, а то я б, несомненно, поделилась с тобой парочкой извилин.

– Боюсь, что тогда бы ты осталась совсем с пустой головой, - он злобно улыбнулся, и мне показалось, что его нереально синие глаза сверкнули каким-то зловещим мистическим свечением.
– За испорченный шлем, я заберу твою машину.

– Что?!
– нет, подобной наглости даже я не могла ожидать.
– Ты видимо сильно головой ударился.

– Я не шучу, - серьёзным тоном продолжил он.
– Шлем не мой, он принадлежит моему знакомому, а тот потребует с меня заплатить за повреждения, а мне, дорогуша, платить нечем.

– Тогда можешь подать на меня в суд, за повреждение твоего шлема, и если выиграешь - я заплачу за всё.

– Ты и так заплатишь, детка, - усмехнулся он.
– Да только цена будет выставлена не в деньгах.

– А в чём же?!
– я гордо вскинула голову, буравя его таким надменным взглядом, какой только могла изобразить.

– Скоро узнаешь...
– с этими словами он развернулся и, прихрамывая, поковылял к мотоциклу, который, кстати, тоже оказался не совсем целым. Передняя фара была разбита, пластик на левом крыле треснул, а металлическую дугу, которая судя по всему, и протаранила по моему автомобилю, вообще вывернуло в другом направлении.

– Это угроза?!
– крикнула я вслед.

– Всего лишь предупреждение, - отозвался он, после чего завёл то, что осталось от его жёлтого двухколёсного друга, и быстро покинул переулок.

Нет, в моей жизни явно твориться что-то не то. Уже второй день подряд меня пичкают предупреждениями, причём все они довольно серьёзные. А если добавить к ним ещё одну явную ночную угрозу, то становиться вообще не по себе. Ну да ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. И сейчас, кстати, одна из них в том, чтобы найти для моей "Ласточки" хорошего мастера, а то мне не особо нравиться ездить с подбитым крылом.

Лена и Глара, с нетерпением ожидающие моего приезда, были несказанно удивлены, что появилась я в таком странном напряжённом состоянии. И, естественно пристали с расспросами. Но так как к нашей честной компании тут же поспешила присоединиться тётя Нина, негласным молчаливым собранием было принято решение перенести разговор на более подходящее время. Всё ж Ленкина мама была женщиной до жути любопытной, и больше всего в жизни любила давать советы. А мне сейчас её мнение не сколько бы ни помогло. Ведь, если бы впечатлительная Нина Михайловна узнала хотя бы половину того, что со мной случилось за последние пару дней, то за этим сразу бы последовал звонок моей дражайшей мамуле, которая бы сделала всё, чтоб её доченьке никто не угрожал.