– Теперь понимаешь, до чего довели твои "невинные шалости"?!
– тихо спросила Маша, буравя меня озлобленным взглядом.

– Поверь... теперь понимаю.

Глава 14. Муки совести

Думала ли я когда-то о последствиях своих игр?! Представляла ли хоть раз, чем может обернуться простое невинное вмешательство в чужую жизнь? Важно ли мне было, что чувствуют люди, осознавая, что они были всего лишь пешками в чужой игре и не боле?!

Чего таить, мне всегда было абсолютно всё равно. Наверно, всё дело в том, что с самого детства маленькую Рину растили конченой эгоисткой. Помню, ещё будучи совсем крошкой я умела сочувствовать, понимала когда другим было плохо. И даже получала искреннее удовольствие, делая что-то хорошее, но потом... Наверно, во мне что-то сломалось, и я превратилось в ту, кем и являюсь сейчас. В эгоистичную бесчувственную стерву!

Помню, раньше, слова мамы о том, что я должна быть сильной, и в первую очередь всегда думать о себе и своей выгоде, я воспринимала как какой-то бред и жила так, как считала правильным. А потом... в один прекрасный день, мою нежную хрупкую душу почти прикончили, заставив спрятать её остатки за мощным панцирем из эгоизма и недоверия. И лишь теперь, спустя кучу лет с тех событий, с ужасом понимала, в кого на самом деле превратилась.

Медленно бредя по пустынным улицам мокрого города, я даже не удосужилась раскрыть зонтик... или вызвать такси. Ведь жуткое осознание самой себя настоящим чудовищем поразило меня в самое сердце. Теперь, когда суровая правда ярким лучом ударила прямо в лицо, стало понятно, что я даже хуже чем обо мне думает Тим. И пусть не была шлюхой и не спала со своими жертвами, но... ведь поступала куда хуже. И меня совершенно не волновало, что случалось с ними потом, когда я решала, что они мне надоели. Когда очередная "жертва" становилась неинтересной...

А ведь в детстве... я никогда не выбрасывала свои игрушки. Они казались мне живыми существами. Мне было стыдно перед большим серым мишкой, что я редко с ним играю, а взгляды кукол иногда казались укоризненными.

Ужасно! Я относилась к бездушным пластмасскам лучше, чем к живым людям. Ведь мне было плевать на чувства тех, кто приходил в мою жизнь... Тим прав, я настоящая тварь!

Резко остановившись посреди пустынного широкого тротуара, я подняла лицо вверх, подставив его стремительным каплям летнего ливня, и как бы вторя буре в моей душе, мрачное небо рассекла яркая молния, а спустя несколько секунд прозвучал звучный раскат грома.

Так и стояла, прикрыв глаза, и позволяя горьким слезам пробиваться сквозь ресницы. И, наверно, впервые с того дня, когда меня предали... с того дня, когда я предпочла закрыться и больше никогда ничего не чувствовать, моя раненая душа проснулась, вырываясь на свободу. Было одновременно и очень легко и слишком тяжело. Было и тепло, и холодно. Но теперь я поняла одну важную вещь... нет, даже две: я снова могу в полной мере чувствовать мир и жизнь в нём... и больше никогда не стану играть с чужими чувствами. И так уже дров столько наломала, что хватило бы ни на один отопительный сезон.

Медленно передвигая ногами в неопределённом направлении, сама не заметила, как протопала уже больше десяти кварталов и оказалась прямо перед входом в здание, где и располагалась студия группы "ОК", частью которой я пока ещё являлась. Честно говоря, из-за командировки и последней выходки Егора, я пропустила уже пять репетиций подряд, и теперь мне оказалось очень стыдно смотреть в глаза ребятам. Да они если что, вправе выгнать меня за такие прогулы. К примеру, я бы с самой собой именно так и поступила.

Но стоило мне войти в их логово, как меня тут же встретили целых три довольных улыбающихся взгляда, и только один Тим предпочёл отвернуться к окну и сделать вид, что он меня не знает.

– Рина, ты уж извини, но выглядишь так, будто тебя долго топили в ванной, причём, одетую, - проговорил Сеня, рассматривая мой мокрый прикид.
– Хоть выжимай.

– Да брось ты, - ответила я, охрипшим от слёз и дождя голосом.
– Высохну, не сахарная.

И махнув парням рукой, уже собиралась присесть на диван, но вовремя вспомнила, что с меня в буквальном смысле всё течёт и решила скромно постоять у двери.

– Слушай, у меня тут есть футболка и шорты, может, переоденешься?!
– спросил Кармин, подходя ближе и с улыбкой выжал край моей туники. С неё прямо нал полился целый водопад, а мой неформальный друг лишь усмехнулся.

– Пожалуй, вынуждена согласиться, - ответила, натягивая на лицо грустную улыбку, но всегда внимательный наблюдательный Валера в этот раз не заметил моего нового преображения, а может просто не захотел замечать.

В общем, с благодарностью приняв из его рук сухие вещи, я поплелась в сторону уборной, чтобы переодеться. И только здесь, углядев, наконец, в большом зеркале своё жуткое отражение, истерически расхохоталась.