– Никитушка, здравствуй, дорогой мой.

– Марина Юрьевна, Миренок у вас?

Ему показалось, что женщина что-то знает, но никак не может дать ему ответ. Но почему? Чем Никита провинился? Почему человек, который все время был на его стороне, начинает что-то скрывать от Никиты?

– Да, она у нас...
– шепотом призналась женщина.

– Но почему? Что случилось? Что я сделал не так, теть Марина?
– Нику было все равно, что его голос звучал как у капризного ребенка, у которого отобрали важную для него вещь... Ужасное сравнение, но его голос был сейчас именно таким, да и обращение к матери Мирославы было 'подходящим'.

Ему стало обидно! Обидно за то, что Мира уехала от него, не оценив его стараний сделать их жизнь более счастливой, радостной, не такой тягостной, как раньше.

– Никита, я ничего не поняла. Но Мирку я такой никогда не видела, честно. Из нее и слова не вытянешь, а если и получалось ее как-то разговорить, то она сразу 'закрывается', прерывается на полуслове. Нет истерик, слез... Она страдает, только не явно, она в душе страдает, сынок. Что у вас произошло?
– участливо поинтересовалась женщина.

– Хотел бы я знать.
– устало ответил Ник и рассказал о всех событиях последних дней, ничего не утаивая от Марины Юрьевны, так как знал, что она ему всегда поможет. И не только ему, но и Мире.

– Тогда я совсем ничего не понимаю! Если все было хорошо... Может быть на нее кто-то повлиял? Но не могла бы она самостоятельно принять такое решение, Никитушка! Не захотела бы она вернуться в наш город!

– Какой смысл кому-то лезть в мою семейную жизнь?! Я никому никогда дороги не переходил, всегда жил своей жизнью, в чужие дела не 'совал нос'.
– перечислял он.

– Помнится, ты мне как-то рассказывал о проблемах с отцом.
– напомнила Марина Юрьевна.
– Да и Мирка что-то, по-моему, сегодня говорила о нем... Позвонил бы ты ему!

– Думаете?
– засомневался Ник и мысленно прикинул, мог бы его 'глубокоуважаемый' отец что-то 'такое' сказать Мире, чтобы она мгновенно собрала вещи и вернулась в родной город. И с каждой новой секундой он убеждался, что - да, мог!

– Я не знаю, но спросить у него нужно. Можно ведь и не у него, (он же не признается сразу) а у охраны около ваших домов поинтересоваться. Они-то могли записывать имена всех, кто въезжал на территорию вашего кооператива. Или я ошибаюсь?

– Марина Юрьевна, спасибо Вам большое!
– поблагодарил он женщину.
– Можно я потом к Мирке приеду, когда все узнаю?

– Зачем ты меня спрашиваешь, Никитушка? Ты же никого не станешь слушать... Приедешь ведь сразу же!
– смеясь ответила та.

Немного поговорив с женщиной, Ник бросил трубку и отправился на охранный пост, находившийся при въезде в их дачный кооператив. Там-то ему и сообщили, что некий Бондаренко С.И. пятью часами ранее въезжал на территорию, но через несколько минут выехал. Правда, потом, через час, вернулся и уехал вновь... правда уже с Мирославой.

Глава 20

"Господи, что я здесь делаю? Почему стою на том месте, где мне делали предложение руки и сердца? Неужели мне от этого легче? Нет, ничуть...Хочется плакать... Вот, и небо плачет! Все взаимосвязано." - думала Мирослава, стоя на мосту под холодными каплями дождя. Она уже не переживает о себе... осталась только пустота на душе, которую ничем не заполнить. Ни у кого не получается этого сделать! Только один человек когда-то сумел пробраться к ней глубоко в сердце. Сколько лет прошло, а она все помнит. Помнит его любовь, предательство, ложь... Нет, он не стоит всех ее переживаний. Не сейчас, когда сердце разрывалось надвое от понимания того, что она одна, что нет с ней рядом того, кто ее любил, поддерживал, оберегал даже от самой себя. Нет сейчас рядом с ней Никиты. И вряд ли когда-то он к ней придет...

– Девушка, - послышалось где-то за спиной Миры, - не стойте под дождем! Вы уже промокли. Вам сильно холодно?

Знакомый голос... из прошлого. Такого далекого и уже ненавистного.

Девушка обернулась и увидела своего бывшего друга, с которым когда-то имели много общего.

Похоже, что этот парень ее не узнал.

– Мне не холодно, спасибо.
– и чуть позже добавила: - Миш, не узнал меня?

Парень ошарашено смотрел на мокрую с ног до головы девушку и думал, не привиделось ли ему. Нет, это действительно его подруга, которая когда-то разбила сердце его брату.

– Ты, Мира?
– только и спросил он, не найдя более подходящих слов. Уж слишком нелепая ситуация...

– Я.
– односложно ответила Мирослава и направилась вдоль моста, не обращая внимания на холод и на непонимающий взгляд старого друга.

Ее уже не интересует мнение других... Важно лишь то, что она чувствует. А чувствует она сейчас...а ничего не чувствует! Пусто, даже не больно. Ничего уже не может болеть. По крайней мере, не сердце. И не душа, которая все прошедшие годы так нещадно болела, не давала чувствовать себя свободной от воспоминаний и своих ошибок. Что же, может так и нужно? Так наверное бывает, когда уже ничего не жалеешь и когда у тебя нет ничего. Нет ничего, за что можно бороться.