– Тогда зачем тебе?

– Потому что ты моя подруга и не можешь мне сказать гадость, - Ленка скептически хмыкнула, - ладно, можешь, но редко и не глобально. Поэтому ты говоришь, что влюбиться в меня можно. То есть существует некий гипотетический мужик, для которого я стану любовью на всю жизнь. Возможно. Где-нибудь в Африке или на Северном полюсе. Но вот конкретный человек, которого ты знаешь, он бы мог в меня влюбиться?

– Лен, ты сама как с полюса. Любовь, ну это ведь такая материя. И не поймешь, когда и к кому она возникнет. Но, - Ленка жестом остановила уже открывшую рот меня, - я вообще не понимаю, почему до сих пор мой братец не обратил на тебя внимания. И я была бы очень рада, если бы он в тебя влюбился.

– Помниться года четыре назад при подобном намеке с моей стороны ты была очень против.

– Да мало ли что было четыре года назад. Я была мелкая и ревнивая сестра.

– Ладно, оставим в покое наше темное прошлое. Но вот что тогда мешает мужчинам сейчас в меня влюбляться?

– Не знаю. Может их умственная неполноценность?
– мы чуть похихикали.
– Если до моего братца, то мне кажется у него какая-то безответная любовь. В общем-то, я даже предполагаю, что в Ирину - девушку его друга. Но точно сказать не могу. Он же ведь секретами не делится.

– Ну и фиг с ним. А вот скажи.... Владислав Сергеевич мог бы в меня влюбиться?

– Ты что, во Владика втрескалась?!
– глаза Ленки из просто больших стали нереально огромными.
– Ну ты, мать, даешь!

– И ничего я не втрескалась, - я почувствовала, как у меня загорелись щеки и уши.

– А я-то думаю, что это ты с ним постоянно цапаешься. Ты ж говорила, что он обыкновенный, надо мной смеялась, когда я слюной на него капала, а сама...

– Ты потише можешь? Ничего я не влюбилась. Просто мне интересно, каким мужчинам я могла бы понравиться.

– Ага, ага, так я и поверила. Хотя ты знаешь ... мне кажется, он тоже к тебе неровно дышит.

– Тебе кажется, - эх, Лен, знала бы ты, насколько тебе кажется.

– А почему бы он тебе спускал такое поведение? Да и вообще, он как-то странно на тебя смотрит. Мне казалось, что ты его бесишь, но теперь думаю тут дело в другом.

– О, нет. Ты угадала. Я его бешу. И он меня - тоже. Так что в чем-то ты права, чувства у нас взаимные. Лучше скажи, может я нравлюсь кому-нибудь из наших?
– я обвела взглядом аудиторию, переводя тему с опасной для меня. Вообще не знаю, что меня потянуло на этот разговор. Просто столько недель все это носить в себе и не иметь возможности ни с кем поделиться - тяжело.

– Так Самойлов к тебе подкатывал, но ты сама его отшила.

– Эм... он подкатывал? Помню, ему вроде что-то надо было решить, а "подката" не помню.

– Ты что, действительно не поняла? Я думала, ты специально. Вот поэтому у тебя и нет никого. Ты просто не понимаешь, когда интересуешь мужчин.

– А ты прям такой специалист...

– Ну, не то чтобы специалист, - Лена поправила свою прическу и мечтательно закатила глаза, - но мужа я себе нашла.

– Да это уж скорее он тебя нашел, - не смотря на все слюнопускание в сторону Влада, в этом мире существовал лишь единственный мужчина, которого любила моя подружка - ее муж. Они удивительно друг другу подходили, даже внешне были похожи.

– Ну, я ж его не упустила. О, а вот и Владик. Долго он что-то гулял.

– Может, надо было человеку. Поизображать там, например, из себя орла на вершине, - мы похихикали.

– Иванова, Малинина, вы, очевидно, решили все задачи, если сейчас обсуждаете что-то забавное. Не поделитесь с нами?
– наше инкубное величество обратило на меня внимание. Неужели на Северном полюсе растаял весь снег?

– Да запросто, - я даже встала, - мы просто строили догадки, где гулял десять минут от пары наш замечательный преподаватель.

В аудитории повисла тишина. Жужжания мух слышно не было - все же середина ноября, но вот как садятся снежинки на деревья за окном - преотлично.

– И да - задачи я все решила, - и под взглядами квадратных глаз моих сокурсников я умостилась за столом. Задачи были решены еще на первой половине. У меня так всегда - если настроение находится на отметке "мизантропия", то всё решается быстро и четко. Бывало, потом я даже не могла вспомнить, как именно решала, настолько состояние кристальной чистоты разума в такие моменты отличалось от моего обычного.