***

Сказать, что меня мучило утром похмелье - не скажу. Не столько я выпила. Но дурно было, однозначно. Проснулась, все вспомнила, чуть побилась головой о кровать. Кажется, с инкубом мы теперь в ссоре надолго. Переодевшись, поплелась в ванную. Вот это да! Ужас в зеркале мне даже захотелось сфотографировать. Если перед каждой намечающейся попойкой смотреть на фото этого, то десять раз подумаешь, прежде чем сделать очередной глоток спиртного. Очень порадовалась, что сегодня воскресенье.

Зря радовалась. Потому что у родителей был выходной. И что хуже всего, они жаждали общения. Два вопрошающих и суровых взгляда встретили меня на кухне.

– Доченька, а скажи-ка нам с папой, что у тебя с Владиславом Сергеевичем?
– поняв, что я не собираюсь с ними говорить по собственной инициативе, в лоб спросила мама.

– Ничего такого, чего бы ты хотела, мам, - а то я её не знаю. Уверена, она уже придумала в каком платье пойдет на нашу регистрацию в ЗАГСе.

– Тааак, а что тогда?
– папа тоже был в курсе маминых мечтаний.
– Вы с ним... любовники?

Спросил таким тоном, будто это в наше время является преступлением.

– Нет.

– Жаль...

– Вика! Ты к чему толкаешь нашу дочь?

– Андрюша, к счастью я её толкаю. Если ты помнишь, я до двадцати лет в девках не сидела, с твоей помощью. А Влад хорошая партия.

– Хорошая?! Да такие богатеи на простых девушек и не смотрят. Максимум, любовницей будет. Ты такого для дочери хочешь?!

– А хоть бы и любовницей. Двадцать первый век. Это сейчас нормально.

Всё. Понеслось. Я ушла с кухни даже чаю не попив. Подожду, пока утихомирятся. Вот где этот демон, когда он так нужен? Сделал бы им внушение, я хоть бы поела нормально.

– Ты сам видел, как он ее целовал. Я уверена, это любовь!
– донеслось до меня с кухни. Я всегда знала, что мама у меня оторванная от жизни оптимистка. Пришлось накрыть голову подушкой и заткнуть уши.

Да, целовал. Только знала б ты, мама, зачем.

– Под подушкой долго будешь лежать?
– от неожиданности я подскочила, прижала подушку к себе как последнюю защиту.

– П-привет.

– Привет, - сидит весь такой хмурый, сосредоточенный. А у меня сердце как кипятком ошпарили. Горячо и больно.
– Ты извини, я там твоим родителям чуть память подправил. И за вчера извини.

– ...
– и всё? Извини, и можно забыть твои угрозы? Спасибо, конечно, что про родителей подумал, но хотелось бы услышать объяснения.

– На неделе у нас встреча с Сашей в кафе. В какой день удобнее?
– продолжил Влад, так и не услышав от меня ни слова. Да ни в какой. Так он меня и не слышал. Что решил, то и делает. А сам выглядит как-то устало, будто не выспался.

– Как скажешь.

– Хорошо, - и исчез. За время разговора даже не взглянул на меня. Чурбан, а не человек.

***

Штирлиц сидел в кафе и судорожно размышлял: на кой черт это все нужно? И почему некоторым совершенно не возможно объяснить, что эти игры в судьбу уже надоели до нервной чесотки?

Сидела, конечно, я. В засаде. Ждала появления Саши. Выглядевший все более усталым инкуб (вот и чем он по ночам занимается?!) контролировал все снаружи. В этом кафе всегда довольно много народу, но в этот раз посещаемость побила все рекорды. А все потому, что Влад решил для большего эффекта занять посетителями все столики, кроме одного. За которым в гордом одиночестве восседала я.

Легенда, почему я днем оказалась в кафе в районе города далеком как от моего дома, так и от университета, тоже придумывалась Владом. Я самоустранилась.

Наконец, появился объект охоты. Растерянность на лице Саши быстро сменилась радостью при виде меня. Что тут сделало больший вклад в такую перемену - свободное место или наличие меня, не знаю. Но подозреваю, что все же первое.

– Привет. Какими судьбами?

– Привет. Да есть тут одна, - злиться на него я прекратила окончательно. Точнее, прекратила злиться на себя и срывать на нем эту злость. Ну было и было. Было и прошло. Мы, оказывается, можем просто нормально общаться.
– А ты здесь как?
– притворяться все же немного придется. Не скажу же ему, что мы за ним следили.