– А сегодня ночью?

– Ночью? Ах, да. Я так понимаю, что приходил к тебе. Извини, не контролировал себя. Надеюсь, было не сильно противно?

– Ты не помнишь?...
– этого я не ожидала.

– Нет.

Или просто делаешь вид, что не помнишь? Ведь я ничего не услышала в ответ. Просто захотела думать, что и я для него что-то значу.

– Да, думаю, ты не сильно пострадала.
– От четкости слов и холодного голоса стало как-то пусто в животе. Замутило.
– И вообще, ты вызвала меня сюда. Без моего желания и ведома. Ты удерживаешь меня здесь. Я выполнил часть сделки. Теперь твоя очередь.

– Я все еще не знаю, как...
– сейчас бы лечь, и чтоб никто не трогал.

– Ты издеваешься?
– тон замораживает. И глаза у него черные. Взбешен.

– Я не знаю, - усталость давила на плечи, прижимала к земле. И куда делась моя радость, мое желание бороться, что-то доказать? Опять сама себя обманула. Придумала.
– По мне так, лучше бы ты вообще не появлялся. Уходи куда хочешь и когда хочешь. Хоть сейчас.

В этот миг я действительно этого хотела. Даже не удивилась, когда в воздухе появилась горящая голубым точка. Она вытянулась в прямую, а потом расширилась до прямоугольника. Демон пару секунд смотрел на получившуюся дверь, а потом шагнул в нее. Напоследок обернувшись, сказал:

– Вот и хорошо.

Проход так же стянулся в точку и погас.

А я просто упала на пол и даже сил реветь не осталось.

***

Потянулись дни.

Декабрь. Зачетная неделя.

Никто не терял Владислава Сергеевича. Будто и не было его никогда. По "Теории чисел" Максим Фомич не вернулся. Просто все не ходили на пары, будто так и надо. Даже мама не вспоминала про соседа. Она помнила, что квартиру кто-то купил и всё.

На душе было муторно и тошно.

Во сне он тоже не приходил.

Я сначала стеснялась заходить в его квартиру, а потом стала делать это все чаще. Говорила маме, что иду к Ленке заниматься. А сама шла к нему. Переодевалась в его рубашку. Готовилась к экзаменам. Ревела. В этой жуткой оранжевой гостиной.

Мне его не хватало.

Вспоминала все дни с ним. Все слова в последнюю встречу.

И мне стало казаться, что я виновата.

Да. Именно я.

Все же я клиническая дура. Надо было без всяких предисловий сказать - я тебя люблю. Даже если бы он после этого ушел, я бы хоть точно знала, что он козел, а не мучилась как сейчас.

Но как бы я ни хотела его увидеть, как бы ни хотела попробовать все еще раз объяснить, он не приходил. А если учесть, что для них значат сны... Значит, нашел других доноров. И вот тут меня начинала мучить ревность.

Наступил Новый год. Провела его дома в кровати.

А там и Рождество. И погадать перед сном обязательно на жениха. Только глупости это всё. Приснился бы просто один конкретный инкуб. Хоть в эту ночь. Ушла к нему в квартиру, а маме сказала, что с Леной гадать будем.

На новом месте приснись жених невесте...

Комната была незнакомой. Стены терялись в темноте. Лишь кресло с расположившимся на нем человеком было освещено тусклым желтым светильником.

– Привет, - я села на кровати.

– Привет, - может быть это виновато освещение, но мне показалось, что инкуб выглядит изможденным. Круги под глазами, ввалившиеся щеки. Это с ним что-то не так или моя фантазия сбоит?

– Я соскучилась.

– Я тоже, - он в один миг оказался рядом и обнял меня.
– Очень.

Я чувствовала его тепло, его запах, слышала быстрый стук его сердца. Какой замечательный сон и такой реальный. И Влад вдруг нежен.

– Как у тебя с Сашей?

– Хорошо, - и я не лгу. Может, друзьями мы и не стали, но общаемся с ним по-приятельски. Так же как и с Машей, которая неожиданно очень быстро собралась замуж за Сергея. Правда и Маша толком не помнит, как мы познакомились. Все упоминания про Влада стерты.

– Я ... рад, - объятья на секунду стали крепче. А потом - горячий шепот. Быстрый, будто боялся, что я его прерву или он сам передумает.
– Нет, ни черта я не рад. Ты же ведь спишь, ты потом ничего не вспомнишь. А я и так молчал дольше, чем следовало. Думал, окажусь дома, и все наваждение схлынет. Все эти непривычные чувства. Я не понимал. Я ничего не понимал, - Влад взял мое лицо в руки. И в полумраке комнаты не разглядеть, какого цвета сейчас мои самые любимые глаза. Но я почему-то не сомневаюсь, что они темные, почти черные. И не только от злости, как я думала вначале, они темнеют. Сейчас совсем не от злости.
– Я не могу забыть тебя. Я не могу без тебя. Я - не хочу без тебя.