— Как мы вовремя, — замечает Лео.

Я смотрю на него и думаю об Энди: муж всегда за своим письменным столом, в строгом пиджаке, при галстуке. Удивительно, до какой степени различны эти два мира — забегаловка в Бруклине и роскошный офис юридической фирмы в Бакхеде. Еще больше поражает контраст между Энди и Лео — я так по-разному чувствую себя с каждым из них.

— Да нет, не вовремя, — говорю я, выдерживая его взгляд.

Лео удивленно смотрит на меня, оторвавшись от хрустящей картошки. Потом берет картофельную соломку и тычет в меня.

— А все ты.

— Нет, ты, — говорю я.

— И ты, — повторяет он, на этот раз более серьезно.

Раньше мы с Лео часто перекидывались такими вот короткими, неполными фразами, бессмысленными, с точки зрения окружающих, но вполне понятными для нас. Я никогда не могла так общаться с Энди, который всегда подробно описывает все свои чувства и мысли. И вот уже в тысячный раз, я прихожу к выводу, что не могу выбрать, кто из этих двоих лучше, а кто хуже. Просто они совсем разные.

Мы дожевываем хот-доги и не долго думая, выходим под дождь, гуляем по пустынным улицам. Лео держит надо мной зонт, а я фотографирую все вокруг: неработающие аттракционы — знаменитый «Циклон» и легендарное колесо обозрения, карусели и горки, — а еще баскетбольную площадку, кучи мусора, всевозможные магазинчики…

— Мясник, аптекарь, портной, пекарь… Прямо как в детской считалке, — замечаю я.

— Да уж, сюда бы еще свечника и печника, — добавляет Лео.

Я посмеиваюсь и замечаю двух девочек-подростков, внимательно рассматривающих прайс-лист салона тату.

— Ах, мне эта орхидея так нравится, я просто тащу-у-усь!

— А мне — вон та бабочка, хочу такую на плече, но чтобы была не черная, а фиолетовая.

Я фотографирую и их тоже, а в голове постоянно крутится одна и та же мысль: «Не надо, не надо… Ни в коем случае не надо делать то, о чем потом пожалеешь».

На Кони-Айленд опускается серый вечер — сеанс съемки можно считать законченным и вполне состоявшимся. Небо проясняется — должно быть, ночь будет безоблачной, по-осеннему прохладной и свежей. Мы с Лео — промокшие, усталые, продрогшие до костей — садимся на скамейку, совсем рядышком. Лео словно невзначай обнимает меня за плечи, как бы по-дружески и в то же время очень нежно. Я с трудом преодолеваю соблазн положить голову ему на плечо. Закрываю глаза и думаю, что решительно не в силах разобраться в собственных чувствах. Если бы только я могла выбрать между Лео и Энди! Но все слишком непросто и запутанно — наверное, в сердечных делах всегда так.

— О чем задумалась? — спрашивает Лео.

Я чувствую его теплое дыхание на своих волосах.

— Да так, подумала вдруг о том, что ты все-таки хотел ко мне вернуться, — говорю я, надеясь, что вместе нам будет легче разобраться в наших отношениях.

Лео снова вздыхает. На этот раз его вздох согревает мне шею. По телу пробегает легкая дрожь.

— Жаль, я не знала.

— Да, жаль… Я и не догадывался, что все могло сложиться по-другому.

— Все сложилось бы совсем по-другому, — заявляю я и чувствую, как меня накрывает волной раскаяния и грусти, вины и желания.

— Все еще может сложиться по-другому. — Лео нежно гладит меня по щеке и смотрит мне в глаза.

— Лео, я замужем, — говорю я и отстраняюсь, думая об Энди, о наших брачных обетах. Я ведь действительно люблю его, даже несмотря на то, что мне не все нравится в нашей семейной жизни. И несмотря на то, что сейчас я сижу на этой скамейке с Лео.

Лео ослабляет объятия и говорит:

— Я все понимаю, но…

— Что «но»? — спрашиваю я, устав от всех этих недоговоренностей и загадок.

— Но я ничего не могу с собой поделать, я хочу быть с тобой.

— Сегодня? Этой ночью? — растерянно спрашиваю я.

— И сегодня, и завтра, и послезавтра.

Вдыхаю аромат его кожи и произношу его имя, сама не понимая, сопротивляюсь ли я еще или уже сдалась.

Лео смотрит мне в глаза, касается моих губ и тихо говорит:

— Я люблю тебя.

Его слова, такие простые, звучат как клятва. Мое сердце разрывается от счастья. Я больше не могу сдерживаться — закрываю глаза и эхом повторяю слова любви.

По дороге в Куинс окружающий мир словно перестает для нас существовать. Мы, тихонько перешептываясь, стоим в переполненном вагоне метро, который мчится через Манхэттен с головокружительной скоростью — обратная дорога всегда кажется быстрее, тем более, когда испытываешь страх и желание.

Я отдаю себе отчет в том, что совершаю нечто недостойное и малодушное, но упрямо не сворачиваю с выбранного пути. Глушу сомнения, разжигая негодование мыслями о том, что Энди меня не понимает. Хуже того — не пытается понять. Это ведь он ушел от меня вчера, а не наоборот. Ни одного звонка, ни одной попытки примирения! Это он сжигает мосты, а не я. Его волнуют не мои чувства, а родители, родственники и любимая Атланта. Но самое главное — он не Лео. Никогда у меня так не переворачивалось сердце, когда я смотрела на него.