Энди со вздохом закатывает глаза. Все-таки хорошо, что он не маменькин сынок, — я таких терпеть не могу. Недавно была на одной свадьбе, так мамашу жениха пришлось насильно отдирать от сыночка, на котором она висла с пронзительным криком: «Не отпущу!» Сцена была непередаваемая. На этот счет у Марго есть теория: так бывает, когда у женщины только сыновья, а дочери ни одной. Тогда мать не имеет никакого понятия о женской солидарности. Да еще этот вечный припев: «Дочь в семье навсегда, а сын — пока не женился». Что-то в этой теории есть, потому что Стелла, иритом, что обожает сыновей, большую часть времени и энергии отдает дочери.

Марго хлопочет у стола и отвергает все мои попытки помочь. Из большого стеклянного кувшина она наливает всем чай, а себе — минеральную воду. Потом просит всех сесть, а Уэбба — прочитать молитву. Ритуал скорее традиционный, чем религиозный, и все-таки странно. Когда они жили в Нью-Йорке, не читали молитв перед едой.

Уэбб заканчивает очень быстро, Марго улыбается и говорит: «Приступим!» — а я ощущаю мимолетный холодок при мысли, что у нас теперь, пожалуй, мало общего. Только прошлое. Но зловредный холодок тает в мгновение ока: мы с Марго говорим взахлеб, перескакивая с одного на другое и все подробно обсуждая. По мнению наших мужей, слишком подробно. Пускай себе так думают. Мы-то знаем, в чем секрет нашей дружбы — нам всегда есть о чем поговорить.

Пока им не удается и слова вставить. Мы обсуждаем одиноких подруг в Нью-Йорке, как они, бедные, никак не могут встретить своего единственного. Потом переключаемчя на незамужних бездельниц Атланты — надо же, у некоторых есть постоянные домработницы! На что же, интересно, у них уходит время? Исключительно на себя, любимых, теннис, шопинг, рестораны.

— Как ты думаешь, кому из них лучше? — спрашиваю я.

Марго пожимает плечами:

— Не завидую ни тем, ни другим.

— А ты не скучаешь по работе? — осторожно спрашиваю я. Мне сложно представить жизнь без любимой работы. Хотя если бы я ждала ребенка, то, возможно, смотрели бы на все иначе.

Марго с сомнением качает головой:

— Знаешь, я и сама не ожидала, но скучать совершенно некогда. Я все время занята!

— Теннисом? — ехидно осведомляется Энди.

Марго невозмутима:

— И теннисом тоже. А еще ремонтом и благотворительностью.

Уэбб вмешивается в разговор, накладывая себе еще блинчиков:

— Марго последнее время слишком увлеклась волонтерством. Просто из сил выбилась.

— Ну, я бы так не сказала. Дело в том, что наша благотворительная организация в Атланте возникла совсем недавно. Мне, как наседке, приходилось возиться с двадцатилетними девчонками, которые едва-едва успели закончить колледж и повыскакивали замуж за своих одноклассников или однокурсников, а ума так и не нажили.

Тут глаза Уэбба насмешливо загораются.

— Кстати! Расскажи им, кого ты пригласила сделать дизайн нашего участка.

— Уэбб! — с упреком восклицает Марго и краснеет, как лилия. Надо же, как они со Стеллой легко смущаются и краснеют, такие эмоциональные. А Стелла даже не может смотреть церемонии награждения — плачет над ответными речами.

Уэбб продолжает ухмыляться:

— Ну же, милая, скажи им!

Марго кусает губы от смеха и молчит. Энди пристает к ней: «Кто? Кто?»

— Братья Портера! — наконец объявляет Уэбб. Портера, как все присутствующие знают, — фамилия бывшего, еще во времена учебы в школе, парня Марго по имени Тай.

Того самого, который каждый День благодарения все еще лично заходит поздравить семью Грэм.

— Вот как?! — с энтузиазмом восклицает Энди. — Какой же это Портера? Уж не тот ли знаменитый Тай Портера «То-что-надо»?

— То, что надо? — не понимает Уэбб.

— Что же ты, Марго, не рассказала, как твой Тай зажигал на концертах в старших классах? — Энди подпрыгивает с воображаемым микрофоном в руке, немузыкально затягивая: — «А-а-а-а, ты то, что надо, детка!»

— Твой приятель пел под фонограмму «Бэкстрит бойз»? — Уэбб счастлив — он получил новый повод подразнить Марго, да еще какой!

— Не-е-ет, Уэбб, — потешается Энди, — это была фонограмма «Нью кидз он зе блок»! А на следующий год они пели под Рики Мартина и «Менудо».

Марго с возмущением хлопает ладонью по столу.

— Неправда! Никогда они не пели под «Менудо».

Мне ужасно хочется невинно поинтересоваться, почему это Энди помнит все песни «Нью кидз», но я молчу.