Шрифт:
– Роб! – окликнули ее снизу.
– Джейс? – удивилась Робин.
– Ну конечно Джейс, кто же еще!
Робин раздраженно поморщилась. Он пришел слишком рано.
Оставив крышку открытой, она спустилась на первый этаж и с удивлением увидела, как Джейс возится с чемоданом.
– Что это? – воскликнула она.
– Чемодан, солнышко, – ответил Джейс, разгибаясь, взъерошил ей волосы и поцеловал, оцарапав щеку щетиной. – Я еду с тобой.
– Что? – пробормотала она, следуя за ним в гостиную, где Джейс устроился на диване, сбросил ботинки и положил ноги на журнальный столик.
– Я еду с тобой, – повторил он и громко шмыгнул носом. – Отвезу тебя в Херфорд.
– Хэмпшир, – машинально поправила Робин.
– Я же не могу позволить тебе ехать одной на поезде, понимаешь?
– Но у меня билет…
– Ерунда, – отмахнулся он.
– Джейс… это очень далеко, и вообще, ты даже не знаешь, в какой стороне Хэмпшир.
– Хочу устроить нам с тобой замечательный уик-энд. Забронировал номер в отеле совсем рядом с твоим… как его… Парли-холлом.
– Перли-холлом.
– Точно, Перли-холл!
Робин нахмурилась. Она не ожидала такого поворота событий, и он ее совершенно не радовал. Уик-энд с Джейн Остин был ее убежищем от реальной жизни, и меньше всего она хотела делить его с Джейсом.
– Нет, тебе будет неинтересно, я знаю. – Робин попыталась его отговорить. – И вообще, на конференции не будет свободных мест. Все давно забронированы.
– Что ты, глупышка, я и не собираюсь на твою конференцию! Еще чего не хватало!
– А что ты будешь там делать?
Он пожал плечами, взял пульт и включил телевизор.
– Да так, поболтаюсь, то да се.
– Где поболтаешься?
– Там, где ты захочешь, – ответил он и подмигнул. – Мы с тобой мало времени проводим вместе. Я подумал, что неплохо будет выбраться куда-нибудь на выходные.
– Но мы же не будем там вместе, Джейс. Я все выходные проведу на конференции.
– Так ведь у тебя останется время, чтобы побыть со мной!
Робин пристально взглянула на Джейса. Что с ним такое? Он никогда не предлагал ей ничего подобного. Может, догадывается, что она собирается с ним порвать? И пытается как-то поправить дело?
– У тебя пиво есть? – спросил он.
Робин побрела на кухню и взяла из холодильника банку пива. Боже, что ей теперь делать? Мысль о том, что Джейс будет «болтаться» где-то поблизости от страны Джейн Остин, приводила ее в ужас.
– А чипсов нет? – спросил он, когда Робин вошла в комнату с пивом.
Она покачала головой.
– А орешков?
Робин вернулась в кухню, принесла пакетик сухофруктов с орехами. Джейс скривился:
– Я просил соленых.
– Соленых нет, – сказала она и поморщилась, заметив, что он ставит банку с пивом на недавно купленное новое издание «Гордости и предубеждения».
Джейс поймал ее взгляд.
– Ой, извиняюсь, детка, – пробормотал он, забирая пиво.
Робин заметила темный кружок, оставшийся на лице Элизабет Беннет. Ступни Джейса – теперь уже без носков – находились в опасной близости от DVD-диска с «Доводами рассудка» производства Би-би-си, одного из ее самых драгоценных сокровищ.
Не в силах смотреть на это варварство, Робин развернулась и вышла из комнаты.
Глава 4
Уорвик Лоутон взял последнее письмо Кэтрин Робертс и в очередной раз перечитал его. Улыбка не сходила с его губ, пока он не нахмурился и не потер подбородок. Нет, конечно же она ничего не знает. Понятия не имеет, что Лорна Уорвик – мужчина. Откуда ей знать? Биография, которую печатали в его книгах, выдумана от начала до конца, как и сами книги; никто, кроме его агента и издателя, не в курсе. Будучи писателем, он вел жизнь затворника, избегал журналистов и никогда не раздавал автографы. Даже ближайшие друзья понятия не имели о его профессии. Они слышали, что Уорвик «пишет какую-то чушь», но подробностями никто не интересовался, что его вполне устраивало. Но он не стыдился своих произведений – ни в коем случае. Он любил свои книги. Ведь в конце концов, если бы он не вкладывал душу в работу над сюжетом и персонажами, как бы их могли полюбить читатели?
Его покойная мать Лара Лоутон привила Уорвику любовь к чтению, от нее он унаследовал и творческие способности. Она была актрисой, но так и не прославилась, хотя в детстве Уорвик был уверен, что красота матери сделает ее звездой. Лара Лоутон. Это имя должно было бросаться в глаза со всех театральных афиш, мелькать на экранах кинотеатров и на журнальных обложках. Но вместо этого мать до конца своей жизни оставалась в тени, на задворках мира театра и телевидения, лишь время от времени играя крошечные третьестепенные роли.
«И всегда с книгой в руках», – вспомнил Уорвик.
В промежутках между съемками у матери было много свободного времени, а она страстно любила книги. Мама все время пересказывала ему сюжеты прочитанных романов и поощряла его, когда однажды он решил переписать «Грозовой перевал», чтобы в нем был хеппи-энд, как в голливудском фильме. Мать пришла в восторг от творчества сына и уговорила его писать рассказы. Сначала Уорвик сочинял, чтобы доставить ей удовольствие, но затем обнаружил, что это занятие ему нравится. Так началась его литературная карьера.