К лету события принимают катастрофическую стремительность. По определению лицейского профессора истории Кайданова, «Наполеон, стремясь к основанию всемирной монархии, предположил сокрушить Россию, как последнюю преграду, предстоящую честолюбию его. И в то время, когда Европа была еще в недоумении и в размышлении о будущей своей участи, миллионы народов, двинутые как бы чародейственною силою, заволновались. Наполеон, подкрепляемый двадцатью своими союзниками и собрав 580 000 войска и множество военных орудий, перешел через Неман и вступил в Россию, увлеченную, как он говорил, своим неизбежным роком…»

16 (28) июня Наполеон въезжал в Вильно.

Мальчики, собранные в лицее, не могли, конечно, охватить всех сложных причин начавшейся кампании; но и подросткам, как всему русскому обществу, было ясно, что завоеватель с мировыми притязаниями стремился к национальному порабощению России для создания всемирной монархии под своим безграничным владычеством.

Речь шла о спасении родины от величайшего унижения и гибели. Несмотря на различные мнения в высших дворянских кругах, где имелись свои «бонапартисты», лучшие силы нации объединяются в едином порыве для отражения грозного нашествия.

Это было великим событием в жизни Пушкина. Уже в отроческие годы он почувствовал себя в эпохе и осознал призвание поэта как выражение общенациональной воли.

Большая дорога из Петербурга на юг пересекала Царское Село. Лицеисты провожали гвардейские полки, проходившие мимо здания их школы. Пушкин в 1815 году вспоминал эти восторженные проводы:

Он сохранил навсегда неизгладимое воспоминание об этой грозной и героической поре. Через четверть века он с волнением и гордостью писал:

Юношеские стихи Пушкина полны горячего и искреннего патриотизма, которым до конца будут охвачены его творения: готовность отдать жизнь за Родину и русский народ уже звучит господствующей темой в политической лирике лицейского периода. Ранние строки поэта возвещают его будущие знаменитые стихи о «великом дне Бородина».

Затаив дыхание следили в лицее за событиями на фронте.

Бурным темпом развертывались акты великой исторической драмы на западной равнине России. За четыре-пять недель русское командование опрокинуло намерение Наполеона разбить русскую армию у самой границы и принудить Александра I к заключению мира. «Новый Аустерлиц» не удался. Разъединенные в начале войны нелепой прусской тактикой Фуля, обе русские армии соединились 22 июля (3 августа) под Смоленском. Противник был вынужден следовать вглубь страны, так и не получив генерального сражения. За два месяца он продвинулся до Можайска, растянув линию своих коммуникаций на тысячу верст, оставив за собой дымящиеся развалины, с каждым шагом увеличивая опасности наступления и теряя последние шансы на победу.

Но верная тактика отвода армии от численно превосходящих сил Наполеона навлекает на главнокомандующего Барклая-де-Толли неудовольствие царя, генералитета и высшего дворянства. «Его отступление, которое ныне является ясным и необходимым действием, – писал впоследствии Пушкин, – казалось вовсе не таковым: не только роптал народ, ожесточенный и негодующий, но даже опытные воины горько упрекали его и почти в глаза называли изменником». Интерес к этим толкам в среде лицеистов мог углубиться и тем случайным обстоятельством, что Барклай-де-Толли был родственником Кюхельбекера. В конце августа мать Вильгельма написала сыну письмо, в котором, ссылаясь на факт дальнейшего пребывания Барклая в армии, опровергала порочащие его слухи.

8 августа происходит смена военачальников. Главнокомандующим русской армией по единодушному мнению общества и народа был назначен знаменитый любимец Суворова – Михаил Илларионович Кутузов. 26 августа (7 сентября) на дальних подступах к Москве, под Можайском, на огромной поляне у села Бородина, новый военачальник дает генеральное сражение Наполеону.

Это был один из наиболее кровавых дней в истории человечества (по выражению Е. В. Тарле). То был «свободы ярый бой», как назовет его вскоре Пушкин, рано понявший освободительный смысл Отечественной войны. «И россы пред врагом твердыней грозной стали», – описывает он Бородинский фронт.

Впервые в поэзии Пушкина выступает величественный образ Кутузова, взявшего на себя ответственность за сражение с Наполеоном, а вскоре затем и за спасение русской армии ценою отхода от Москвы:

«Уступкой столицы мы приготовим гибель неприятелю», – уверенно писал Кутузов после военного совета в Филях. Это безошибочное решение выдающегося стратега отразилось вскоре в бодрой солдатской песне: «Пусть Москва в руках французов. Это, право, не беда! Наш фельдмаршал князь Кутузов их на смерть пустил туда!»