Монтобер отозвался на сетования толстяка насмешкой обре­ченного на смерть:

– А через час, возможно, Ориоль и Монтобер… Лагардер с одного удара убивает двоих, стало быть, это всего три взмаха шпагой… Последнее па он исполнит с Гонзага! Ты дро­жишь, Ориоль?

– Ты не можешь этого видеть в такой темноте… Однако, должен признаться, постель красотки Нивель будет помягче, чем седло…

– Попробуй вздремнуть, может, тебе приснится, что она уложила тебя спать на ковре… У этих девочек из Оперы бога­тое воображение.

– Бедняжка Нивель! – вздохнул банкир.

– Нивель пьет шампанское или забавляется с любовни­ком, – сказал Монтобер со смехом, – а ты удираешь во весь опор… Она наверняка уже нашла тебе замену… Впрочем, я не исключаю, что она подождет… до завтра!

Никто даже не улыбнулся в ответ на остроту. Беглецам было не до шуток.

Ветер уносил с собой слова, раздувал плащи, путался в их складках. Красная, словно обагренная кровью луна то скрыва­лась за черными тучами, то выходила из-за них, забираясь все выше и выше. Когда она исчезала, и всадники, и карета, и де­ревья, и дорога тонули во тьме. В такие моменты никто не раскрывал рта.

Морщина перерезала лоб принца Гонзага.

Незадолго до семейного суда, или, как он называл это со­брание, семейного совета, предвидя свое поражение, он сказал:

– Мы должны увезти с собой живой выкуп, нашу залож­ницу.

И заложница была здесь: в карете рыдала Аврора де Невер в подвенечном наряде, тогда как сидевшая рядом Флор сжимала ей руки, умоляя не терять надежды и верить в Лагардера.

– Да, я верю, – говорила Аврора, – я знаю, он спасет нас, если жив. Но жив ли он? Что произошло, когда нас уно­сили? Все они собрались там, чтобы убить его…

– Что стоят десять шпаг против его одной? – возразила Флор, небрежно пожимая плечами. – Если бы он погиб, на­ши похитители не спасались бы бегством. – Наклонившись, она нежно поцеловала подругу со словами: – Теперь с ним Шаверни, и нам больше нечего бояться.

И тут же сама отвернулась, чтобы утереть слезы… Перед глазами ее встал Шаверни: упавший на одно колено, окровав­ленный и бледный. Она знала, что маркиз ранен, но не хотела говорить об этом…

Если удар не поражает храбреца сразу насмерть, то тер­заться незачем. Флор ждала спасения от обоих: от Лагардера и от Шаверни.

Принцу очень хотелось знать, о чем они говорят. Но сто­ило ему наклониться к дверце, как девушки замолкали, теснее прижимались друг к другу.

«Мне будет трудно из разлучить, – думал он, – и эта дружба может помешать моим планам. До чего же глупа цыганка! Я подобрал ее, чтобы открыть ей путь к богатству и славе, а она добровольно от всего отказывается… Она истинная дочь своего племени: чувства для нее важнее денег и почестей, тогда как я ради них нарушил все законы Божеские и челове­ческие… Правда, теперь близится расплата и моя погибель… Погибель? Да полно. Так ли все непоправимо? Нужно лишь убрать с дороги Лагардера и вновь увидеться с регентом… По­ка же, однако, я спасаюсь бегством от этого непобедимого ше­валье!»

Он сжал кулаки и скрипнул зубами. Лошадь его подпрыг­нула, ибо он в бешенстве вонзил шпоры ей в бока.

Взгляд его устремился к спутникам, скакавшим вокруг.

– Лишь Навай и Шаверни посмели оставить меня, – проворчал он, – прочие все здесь… все, кто не погиб! Я обе­щал им, что в наступающий день они будут или первенствовать в Париже, или мчаться по испанской дороге с грузом золота и надежд… – Он насмешливо повторил: – Первенствовать в Париже! В этот час нет никого, кто был бы ниже нас… и это еще не конец! Если бы нам вздумалось вернуться, то весьма вероятно, мы бы прямиком отправились на Гревскую пло­щадь… Но мы еще посмотрим! Будущее принадлежит смелым и сильным!

Гордо выпрямившись, он сверкнул глазами, словно бросая вызов судьбе.

– Они пошли за мной ради золота! – воскликнул он. – И они его получат! Я швырну им его в лицо, я заплачу все, как и обещал. Надежды? Разве их нет? Селамар [14] сдал карты, Альберони ждет нас, предстоит крупная игра! Когда-то конне­табль [15] де Бурбон обратил оружие против отчизны… Эти люди – не королевской крови и не командуют войсками, но зато я ку­пил их со всеми потрохами! Вместе со мной они поднимут шпа­ги против регента и против Франции… Хвала Господу, я не француз! Тем хуже для них! – И, снова пришпорив лошадь, он крикнул: – Быстрее! Быстрее!

Отряд полетел вперед, словно стая демонов. Но преследователи мчались еще быстрее, хотя это и каза­лось невозможным…

Их было всего трое. Однако возглавлял маленький отряд Анри де Лагардер!

Кем же он был, этот Лагардер?

Он походил на рыцаря Круглого стола [16] , невзначай заехавшего в эпоху отвратительных оргий и необузданного развра­та. Его юность с безумными шалостями и проказами внезапно кончилась, когда на долю его выпала благородная задача – защитить невинное дитя от наемных убийц, наня­тых принцем Гонзага, который предательски заколол герцога Неверского во рву замка Кейлюс, чтобы завладеть его со­стоянием.