— Никакой он не дружок! Мы с ним рассорились! Он сказал про мою медаль, вот про эту, что она простая медяшка! И что наш император перед их императором… будто мышь перед тигром! — Это мальчик придумал в секунду. В опасности иногда вспыхивает мгновенное вдохновение.

— Ну а чего тогда здесь болтаешься? — это опять офицер.

— Я… не ел с утра. Господин лейтенант, можно мне попросить немного хлеба?

Ему дали краюху и помидор.

— И шел бы ты в свое расположение, — посоветовал офицер. — Нечего тебе глядеть на то, что будет завтра.

— Да, мой лейтенант! С вашего позволения, я сейчас отправлюсь в казармы.

— Заблудится он в развалинах. Или мародеры привяжутся — обеспокоился сержант Кокнар.

— Чего с него брать мародерам, — сказал другой сержант.

— Я не заблужусь. Я запомнил дорогу! — Мальчик отдал честь и по-строевому крутнулся на пятках.

Он на виду у многих ушел с бастиона. Потом скрытно вернулся. Ящеркой скользнул в расщелинах камней, за спинами часовых на внешнем посту. Прячась в бурьяне и наваленных всюду ракушечных глыбах, пробрался к башне. Часовой ходил с другой стороны. Душно пахло чертополоховым соком. Мальчик громко шепнул в черную щель бойницы:

— Вить\'а…

В сумраке забелело круглое лицо.

— Даня…

— Витька… Если я после заката отопру дверь, вы сумеете уйти?

— Подожди…

Витька исчез на несколько минут, и мальчик истомился ожиданием.

— Даня… Тут есть матрос, он до войны служил на этом бастионе. Говорит, что знает тайный проход к дальним причалам. Можно рискнуть. Все равно терять нечего…

— Я отвлеку часового. Вы выйдите, и его… только не убивайте, ладно?

В зарослях чертополоха с красными (тоже кровавыми) цветами мальчик дождался захода солнца. Оно быстро утонуло в тихой, с переливчатыми красками воде. Почти сразу навалилась теплая ночь.

Над полукруглой, врезанной в каменную толщу дверью горел зарешеченный фонарь. Тусклый, закопченный.

Мальчик проследил, как сменили часового. Новый солдат зевал и оглядывался. Топтался у двери. Мальчик подождал с четверть часа, потом кинул камешек в дальние кусты дрока. Часовой нацелил штык и крадучись двинулся на шум.

Хорошо, что замок оказался смазан. Колюч повернулся легко, дужка не звякнула. Сердце мальчишки колотилось будто не в груди, а в ушах, гул стоял в голове. Но двигался мальчик точно и стремительно. Плечом нажал на дверь…

Все было продумано. Два матроса выскользнули из башни и притаились снаружи. Вернувшийся часовой не пикнул, когда его скрутили. Заткнули рот, замотали голову, поясами стянули ноги и руки. Сунули беднягу в каземат, опять навесили замок.

…По наружной линии бастиона стояли часовые. На берегу тоже. Но матрос-проводник скользнул в незаметную щель вблизи башни. За ним остальные. Оказались в полной тьме. Кто-то зажег тряпичный, пропитанный оливковым маслом (от тюремного обеда) жгут.

Во мрак уходил тесный сводчатый туннель. Пошли быстро и без слов, с частым хриплым дыханием. И шли долго. Мальчики — в середине цепочки.

Наконец дохнуло морской солью, блеснули звезды. Все крадучись выбрались из туннеля. В темноте громоздились каменные обломки, обгорелые сараи. Близко плескала вода. Над ней угадывались мостки из свай.

В бухте отражалось догорающее вдали судно. Порой взлетали сигнальные ракеты. На дальнем берегу мерцали сторожевые огни противника… Да, а кто теперь противник?

Основное пространство бухты было темным. Можно пересечь незаметно. А на чем?

— Здесь завсегда полно было яликов и шлюпок старых. Нынче, видать, все увели беженцы…

— Вот окаянность…

— Вашбродь, тут вроде вельбот под пирсом… Он и есть. Господь милостив…

— Пробоина же. Потому, видать, и не взяли…

— Да какая пробоина. Сей же час заткнем. Плыть-то недолго…

— И впрямь… Доски поищите заместо весел…

Этот приглушенный разговор словно не касался мальчишек. Они стояли друг против друга.

— Даня! Уходи с нами.

— Куда я там… И выйдет, что дезертир. Нет…

— Тебя же здесь убьют. Догадаются…

— Не догадаются. Все знают, что я ушел с бастиона. К утру буду в казарме…

— Я написал тебе адрес. Вот, — Витька сунул в ладонь мальчика бумажный комок.

Они коротко обнялись. Даниэль проглотил слезы. От вельбота сказали:

— Астахов, скорее. Мальчик плывет с нами?

— Нет, — не то выдохнул, не то всхлипнул Витька. — Говорит, что не может.

Командир беглецов подошел, сжал мальчику плечо.

— Спасибо, товарищ. Не забудем до смерти. Храни тебя Бог…