Шрифт:
— Что-что?
— Ну, как всем людям полезны корабельные знания… А не только тем, кто учится в морском корпусе.
— Николя, ты несносен…
— Причем тут я? Это директор. Кстати, он сказал: «Кланяйтесь тетушке».
— Да? И ты молчал полдня!
— Подумаешь! Поклон — не селедка, не протухнет…
— Николя! Это… что за речи? Ты где научился? У здешних детей?
— Это я сам придумал, — гордо сообщил Коля. — Литературная фраза для какого-нибудь сочинения.
— Ты решил отправить меня в могилу…
— Что вы, Тё-Таня! Если вы туда отправитесь, я буду очень огорчен. И все остальные тоже!
— Кто эти остальные?
— Ну… Борис Петрович, например…
— Весьма вероятно. Он меня ценит как помощницу… Кстати, он обещал сегодня вечером зайти, если будет возможность…
— Вот видите!
— Что «вот видите»? Он хотел поздравить тебя.
— Ну да, я понимаю…
— Николя!
— Больше не буду!.. Только сделайте мне еще один подарок к именинам…
— Вот как? Тебе мало того, что есть?
— Это ма-аленький, совсем недорогой подарок. Не зовите меня больше «Николя». По крайней мере, при посторонних… А то мальчики смеются…
— В самом деле? И как же они смеются?
— Ну… вот так…
Ни коля, ни дворя, Хоть и родом из дворян…— Это наверняка Фрол! Я заметила у него склонность к неуклюжему рифмованию… По-моему, он какой-то… недобрый.
— Он… просто любит подшутить. Зато он справедливый! Заступается за тех, кто слабее. Вот и сегодня в школе вступился за одного…
— За тебя?! — всполошилась Татьяна Фаддеевна.
— Ничуть не за меня! За себя я теперь, если надо, и сам постою исправно, — гордо ответствовал Коля. В слове «теперь» было немало смысла, и Татьяна Фаддеевна, возведя брови, собралась обдумать его. Но в этот миг в сенях деликатно поколотили в дверь.
— О! Это Борис Петрович! — Тетушка, шурша юбками, поспешила через комнату и кухню.
Оказалось, что это не доктор Орешников. Это были Фрол (легок на помине!) и Федюня. Оба сдернули шапки. Федюня посапывал, а Фрол — прямой и тонкошеий — сказал независимо:
— С праздником вас, Татьяна Фаддеевна. Вы позволите Коле погулять с нами?
— Что?.. Да, с праздником. Вас тоже… Погулять?! Сейчас?! Мальчики, ночь на дворе!
— Да какая же ночь! — взвыл Коля и отчаянно оглянулся. Через дверь видны были тяжелые часы, оставшиеся от вдовы Кондратьевой. — Еще восьми нет!
— Но такая тьма…
— А у нас фонарь. И звезды ясно горят, — вдруг подал голос Федюня. И засопел пуще прежнего…
— Но…
— Ребята, подождите… — И Коля решительно уволок Татьяну Фаддеевну за рукав в комнату. Там он сказал со сдавленным стоном: — Тё-Таня, вы хотите, чтобы все говорили: «Он от теткиной юбки ни на шаг»? Вы же сами были против такого!
— Да, но… А что я скажу Борису Петровичу, когда он придет и спросит: «Где именинник?» Получится ужасно неприлично…
— Но он же не сказал, что придет точно! А если придет… посидите вдвоем, выпьете чаю за мое здоровье. Не соскучитесь…
— Кто-то отправится у меня за кровать, в угол, и будет стоять там до ночи…
— Ладно! Только после прогулки. Хорошо?
— О, Господь, за что мне эти испытания… — Татьяна Фаддеевна, тиская пальцы, опять вышла на кухню. — Все же я не понимаю такой фантазии. Бродить во тьме среди развалин. Чтобы свихнуть шеи…
— Да мы ничего не свихнем, Татьяна Фаддеевна, — снисходительно сообщил Фрол. — И бродить не будем, а посидим в Боцманском погребке…
— Еще не легче! Это трактир?
Федюня заливисто засмеялся. Фрол объяснил терпеливо:
— Ничуть не трактир. Это подвальчик под хатой, где раньше боцман Гарпуненко жил, до осады еще. Дом разбитый, а погребок уцелел, мы в нем сделали себе место, вроде кают-компании. Там и печурка есть. Сходимся, всякие истории рассказываем, иногда чаек пьем. Вот и сегодня собрали кое-какую снедь, чтобы поздравить именинника…
— Тё-Таня, ну вы же помните! У нас с Юрой Кавалеровым и Никиткой Броновым было похожее, в сарайчике на Касьяновом пустыре!
— Еще бы не помнить! Вы едва не спалили его своими свечками…
— Ну, погребок-то не спалить, — с прежней снисходительной ноткой отозвался Фрол. — Уж коли французы не смогли, мы и вовсе…
— И где же это… заведение? Где я должна искать Николь… Николая, если он до полуночи не объявится дома?
— Да чего там искать, это в двух шагах, — улыбнулся Фрол.