Гоша растерялся, и Севе пришлось блеснуть уже своим мастерством.

– Ну, вы наверняка догадываетесь, профессор, что некоторые госструктуры весьма заинтересованы нашей с Георгием Афанасьевичем работой, - сокровенно сказал он, приблизившись почти вплотную к главврачу. – Откуда, по-вашему, мы берем свое финансирование?

– Это - очень серьезные деньги, Семен Аркадьевич, - подхватил Гоша. – Которые не обойдут и вас стороной. Уж вы поверьте. Предыдущий ваш коллега из Тулы купил себе виллу на Мальдивах. Так ведь, Василий Миронович?

– На Мальте, любезный друг, - Сева расплылся в улыбке. – На Мальте.

Глазки Семена Аркадьевича забегали и загорелись.

– Ну, уж если госструктура тут замешана, то… - сказал он. – То, чем могу помочь вам коллеги?

– Для начала расскажите нам коротко о Куликовой Ирине, - попросил Гоша. Что с ней? Как попала сюда? Давно ли?...

– Да случай-то банальный, на самом деле, - сказал профессор. – Примерно полгода назад её привезла бригада скорой помощи. Была сбита машиной на перекрестке Кутузовского. При себе имела только пачку визитных карточек на имя Куликовой Ирины с надписью “флорист”. В полиции её “пробили” по базе данных – Куликова Ирина с подходящим возрастом, около тридцати лет, в нашем городе оказалась одна. Родители умерли, других родственников нет. В общем – “Бедная девочка”, как в фильме “Гостья из будущего”, помните?..

– Да-да, - улыбнулся Гоша. – Ну что ж… Отличный вариант! Мне, таки не терпится, вернуть её к нормальной жизни! – Гоша повернулся к Севе. – Что скажете, коллега?

– Абсолютно с вами согласен, Георгий Афанасьевич, - улыбнулся в ответ Сева. – Только вот… - Он повернулся к профессору. – Как она в физическом плане? Ну… Всё-таки машина сбила…

– О! Не волнуйтесь, - Семен Аркадьевич тоже расплылся в улыбке. – За полгода она полностью восстановилась. Тринадцать переломов было, в том числе – черепно-мозговая. Ни следа не осталось…

– Отлично! – воскликнул Гоша. – Профессор! Предлагаю вам засвидетельствовать своим почтением, так сказать, метод воскрешения из мертвых.

– Что? – не понял тот.

– Прошу вас соприсутствовать при операции, - сказал Гоша.

– Вы что же? Резать её собрались?!

– Ни в коем случае! – снова воскликнул Гоша. – Мы просто приложим к височной области пациентки наш уникальный прибор и по прошествии всего нескольких минут она очнется! Уверяю вас.

– А что за прибор? Можно взглянуть?

Гоша без всякого стеснения достал из кармана свой сотовый телефон и показал профессору. Тот недоуменно уставился на него. Гоша рассмеялся.

– Понимаю этот взгляд, Семен Аркадьевич, - сказал он. – Прекрасно понимаю. Когда Василий Миронович впервые представил его на мое обозрение, у меня было ощущение, что со мной жестоко шутят. Но увидев эффект, я готов был на руках носить своего коллегу… К тому же, - Гоша наклонился к уху профессора. – “Органы” были просто в восторге…

– Ну что ж, - улыбнулся профессор. – Прошу вас коллеги, - он указал раскрытой ладонью на дверь. – Явите мне чудо.

Они отправились втроем в реаниматологическое отделение. По пути профессор спросил Гошу:

– Георгий Афанасьевич, можно задать вам вопрос, касающийся вас лично?

– Всё что угодно, Семен Аркадьевич, - широко улыбнулся Гоша. – Для вас всё что угодно…

– Я заметил,… у вас под халатом,… словом - вы несколько необычно одеты… И эти длинные волосы… Это что? Дань моде середины прошлого века?

– Абсолютно верно, Семен Аркадьевич, - Гоша и глазом не моргнул. – Я, знаете ли, в юности был ярым сторонником движения “Дети цветов”, хиппи, как их раньше называли… Эх, славные были времена… Бесшабашные… Впрочем, уже несколько повзрослев, защитив диссертацию, я так и не смог отказаться от своих убеждений. Они не мешают мне нисколько. Скорее - наоборот, подталкивают к чему-то необычному, прекрасному… - Гоша взглянул на профессора. – А вы, Семен Аркадьевич, я заметил, тоже сторонник пережитой эпохи? От моего взгляда не ускользнул, стоящий в углу вашего кабинета, патефон с набором пластинок…

Профессор рассмеялся.

– От вас ничто не утаишь, друг мой. Вы потрясающе умен и изобретателен. И, конечно, внимательности вам тоже не занимать. Да. Я тоже иногда люблю, знаете ли, вечерком послушать настоящего Утесова…

Они оба весело рассмеялись. Сева был просто поражен своим другом. Он открыл сегодня для себя совершенно другого Гошу – веселого, бесшабашного, проницательного…

“Оказывается, Гоша не лишён чувства юмора. Мне, как другу, стыдно это признавать, но до сегодняшнего дня я его знал не до конца. Даже выдумщик Эдик, по сравнению с ним – любитель”, – мысленно сказал Сева.

“А я, кажется, влюбилась”, - хихикнула Кира.

Сева улыбнулся. Они прошли в одну из палат реанимации, рассчитанную на шесть человек. Профессор отошел на минуту поговорить с дежурной медсестрой.

– Где она? – прошептал Гоша.

“Ой… Я волнуюсь… Сева, не говори ему”.

– Вон та, - Сева указал рукой. – У окна.

Они подошли к лежащей под включенным аппаратом девушке. Сева увидел знакомые черты лица, только несколько исхудалые, но при этом не потерявшие своей природной красоты.