– О чем ты задумался? – вдруг спросила она.

– О том, что умру от потери крови, - все еще находясь мысленно в той ужасной картине, ответил я.

– Я думаю, что в лифте никто не умирал от потери крови, - заметила моя соседка.

– Я умру от дыры, которую ты пропорешь в моем животе ключом от своей машины, - ответил я. Она немного прокашлялась, видимо, переваривая информацию. Я наклонил голову и снова засмеялся. Сейчас она была похожа на лемура. Огромные карие глаза от удивления, стали еще больше.

– У меня нет машины, - спустя пару секунд ответила она, - Да и я не вижу необходимости прибегать к таким мерам.

– Даже если я спрошу, где ты покупаешь свою одежду?

– Тебе, правда, это интересно?

– Нет, - я заметил, как она выдохнула, - Просто я не знал что сказать.

– Я думала спросить у тебя, об оливках и маслинах.

– Терпеть не могу оливки, - сморщился я.

– Да, я тоже! Маслины выглядят более аппетитно.

– Ты, безусловно, права.

– Я знаю.

– Я тоже, - это уже было забавно. Мы только что говорили о том, что больше предпочитаем: оливки или маслины?

– Ты тоже об этом думаешь? – спросила она и откинулась головой назад. Я засмотрелся на ее профиль. Такой резкий, с четкими, ломаными линиями. Этот профиль был разительно отличен от профиля, что так любовно запечатлен в моей памяти. Внутри все предательски сжалось, когда я вспомнил пухлые губы, носик, который так плавно закруглялся и тот подбородок, вздернутый, но такой гармоничный. Я вспомнил, как разглядывал его августовским утром. Солнце, такое теплое, уже начало подниматься, но я не мог уснуть. Рядом лежала девушка, от нежности к которой внутри все раскрывалось и порхало. Я не был когда-либо более счастлив, чем тогда. Я готов был провести здесь свой остаток жизни. Миллиарды минут, часов, дней. Я готов был смотреть на эти прикрытые веки с длинными, пушистыми ресницами все время. Я готов был запечатлеть на камеру эти приоткрытые губы, которые были сложены идеальной буквой О, и повесить их на стену своей спальни. Я был готов дышать запахом ее волос, вместо кислорода. То, что она лежала со мной, уткнувшись своим маленьким носом мне в грудь, было для меня так чертовски важно. Полмира я готов был отдать за этот момент, а остальные полмира я бы отдал за его повторение.

– Эй, ты в порядке? – осторожно спросила меня соседка, когда я очнулся. Я чувствовал, что моя нижняя губа подрагивает, а глаза начало щипать.

– Да, все здорово, - ответил я и зажал переносицу двумя пальцами. Проблемы была в том, что я не чувствовал себя здорово уже очень давно.

– Так, теперь я действительно начинаю волноваться, - я посмотрел на соседку, - Я ведь уже говорила, что ты можешь рассказать обо всем мне? – я кивнул, - Вот и замечательно. У тебя, кажется, большие проблемы.

– Это мне и так известно.

– Хорошо, что ты это не отрицаешь.

– Доктор Фрейд, может, хватит копаться в моей голове? – усмехнулся я.

– Да у тебя целый букет проблем! Ты натуральная золотая жила для мозгоправов.

– Откуда тебе столько известно об этой профессии?

– Я регулярно их посещаю.

– Кажется, ты справилась с боязнью замкнутых пространств в одиннадцать?

– Верно. Потом я боялась пауков, - начала перечислять она, - Высоты, клоунов, беременных женщин, собак…

– Стоп, - прервал ее я, - Ты боялась беременных женщин?

– Да. Мне все время казалось, что они сейчас разорвутся, и оттуда вылезут маленькие комочки, как в учебниках биологии, - она скривилась.

– Боже, и эта женщина говорит мне, что у меня много проблем! – воскликнул я, - Ты боишься верных друзей человека, веселых ребят в разноцветных костюмах, которых нормальные дети должны любить, ты боишься милых восьминогих жучков и женщин, с детьми в животе и называешь меня больным?

– Я же сказала, что хожу к специалистам регулярно, поэтому большинства фобий у меня уже нет…

– Например, арахнофобии?

– Да, я излечилась от этого пару лет назад, - она заметно напряглась, - А ч…ч…что?

– Просто за твоей спиной ползет паук, брюха которого не меньше, чем диаметр пятирублевой монеты, но ведь тебе нечего бояться - прошептал я ей, придвинувшись чуть ближе. Я сосчитал про себя до трех, и лифт разразило громким девчачьим визгом. Соседка верещала и забивалась в противоположный угол, а я самым наглым образом хохотал рядом. Прошло, наверно, не меньше минуты, прежде, чем она поняла, что никакого паука нет.

– Вот же ты засранец, - прошипела она, сощурив свой взгляд на мне, - Да у меня вся жизнь пронеслась перед глазами!

– Ты же излечилась от этой фобии, - продолжал смеяться я.

– Ну, может на счет боязни пауков я немного соврала, - пробубнила себе под нос соседка, - Но это было нечестно!

– О нет. Это было очень честно.

– Кажется, нас не собираются вытаскивать.

– Мы еще вернемся к этому разговору, - пригрозил я, - Видимо, не собираются.

– Уже минут тридцать сидим, - она вздохнула, - Даже мимо никто не проходил.