Русский архетип, если верить примерам истории, малоподходящее поле для селекции руководителей. В клиническом смысле они напоминают прыщи на ягодице, в социальном – представляются клоунами, шутами гороховыми, ибо не являются профессионалами никакого рода деятельности, будь-то медицина или организация здравоохранения.

В их бестолковых, но напыщенных указаниях никто не нуждается. Они лишь вносят раскардаш в работу, а хоронят напрочь любое мобилизующее начало. Их выдвинули по протекции, но так же лихо и задвинут в подходящий момент. Новоявленные сатрапы любят представительствовать на совещаниях, конференциях. Они мастерски изображают значительность на лицах, рассуждают о демократии, но понимают ее на свой лад. Сизифы очень любят представляться восприемниками новых, прогрессивных методов организации труда, но делают это столь топорно, что вызывают накат тошноты у окружающих. Малоталантливые актеры вовлечены в своеобразный театр абсурда, в котором все роли клоунские.

Но в цирке клоунадой заполняют лишь промежутки между ответственными номерами, исполняемыми талантами. Если сцену заполняют только шуты, то весь спектакль разрушается. Феномен навозного жука срабатывает здесь в полной мере. Однако затраты ума и сил идут на переработку бросового материала, порочной идеи. Навозник может быть невиноватым в ошибке выбора – просто жизнь заставила заложить душу дьяволу. Но киллер тоже считает свое творчество наиважнейшим; профессиональный вор поддерживает подобное мнение. Потому и содержится своевременное предупреждение в Псалме 11 (2-3, 9): "Спаси, Господи; ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими. Ложь говорит каждый своему ближнему; уста льстивы, говорят от сердца притворного. Повсюду ходят нечестивые, когда ничтожные из сынов человеческих возвысились".

Посему стиль работы даже маститых клоунов ограничивается лишь мелкими аппаратными интрижками – на женский манер. В таких делах нужно лишь вовремя крикнуть Cherchez la femme! Но "даровитым" женщинам часто помогают и мужчины. Сергеев вычислил в толпе собравшихся парочку таких олухов. Они оба бородаты: плохо, когда за волосами прячутся идеи-фикс, демагогия, фантасмагория, берущая начало из низкой научной культуры и недостатков дисциплины мышления. Беда состоит еще в том, что глупый человек не способен обходиться правдой, он вынужден подкреплять свои действия ложью. Они имеют много общих черт и малые отличия, их объединяет привычка водить за собой двух ослов, имя которым – Болтун и Болван. Эти двое заведовали первым и вторым терапевтическими отделениями. Они не хватали звезд с неба, а потому свято выполняли поручения начальства, какими бы глупыми или паскудным те не были.

Сергеев выхватил взглядом из толпы белых халатов прежде всего Наговскую, нервно колыхающую объемными бедрами, волнующуюся и метущуюся в ожидании финала патологоанатомического судилища. Затем выявил другую прелестницу – Хорькову Ирину Полуэктовну. При столь когтистой и зубастой фамилии она все же больше фигурой и повадками смахивала на улитку. Но известно, что внешнее впечатление обманчиво. Внутреннее содержание улитки спрятано под панцирем, пусть обветшалых, но складных словесных одежд.

Длинные, игриво подкрашенные, реснички обрамляют когда-то в юности выразительные глаза. Но теперь на отечном лице любой макияж выглядит неуместным и вульгарным. Однако гротеск почечной недостаточности вызывает у врача лишь сострадание. Ясно, что хронический пиелонефрит – следствие порока не столько иммунитета, сколько выбора сексуальных партнеров. Причем, виноватыми здесь могут оказаться оба супруга, – вот и ищи теперь ветра в поле. Весь портрет основательно портит нижняя часть, похожая объемами и пропорциями на химическую реторту. Видимо, в молодости эта часть статуи являлась соблазном для первопроходца и остальных кавалеров. Но теперь, в преклонном возрасте, куда лучше прятать массивный фундамент под просторный белый халат, а не выставлять его на показ облегающими одеждами, пугая неудачной квадратурой даже очень стойких искателей трудного счастья.

Известно, что все болезни от Бога. Они – либо знак прямого наказания, либо результат отступления от норм морали и гиены в широком смысле этого слова. Но чаще болезни – наказание за душевную грязь, лож, неуместную интригу. Известно, что Бог не пачкает руки приведением приговора в исполнение за грехи – функции палача вручаются дьяволу. Тот найдет самый эффектный способ заклеймить порок: чаще через болезнь, через заражение изощренной половой инфекцией – и приятно, и радостно, и незаметно для окружающих. Намек на исполнителя легко отыскать в Откровении Иоанна Богослова (12: 12): "Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени"!

Для улитки находится параллельный типаж – гусеница. Самым броским представителем той когорты была заведующая кардиологическим отделением Коняхина Валентина Карловна. Улитка и гусеница анатомически почти неразличимы, ибо обе по конституции, весу входят в элитарный клуб английских беркширов (Berkshireclub) или немецких свиноматок (die deutsche Muttersau). Для описания психологического портрета тяжеловесов необходимы лишь малые уточнения, которые легко составлял каждый наблюдатель, ориентируясь на собственный вкус к "страстям-мордастям". Сергеев не стал тратить время на визуальный массаж, – он обратился к классику.

Типаж легко отыскать среди содержательниц борделей, мастерски живописуемых Куприным в повести "Яма". Вспомним: "Сама хозяйка, на чье имя записан дом, – Анна Марковна. Ей лет под шестьдесят. Она очень мала ростом, но кругло-толста: ее можно себе представить, вообразив снизу вверх три мягких студенистых шара – большой, средний и маленький, втиснутых друг в друга без промежутков; это – ее юбка, торс и голова". Бесцеремонная сентиментальность и липкая слащавость – вот любимая визитная карточка отпетых пакостниц.

Профессионализм кверулянток реализуется в функциях официально дарованных общественной работой, – что-то вроде членов местного комитета больницы. Умильные гримасы и сладкие обращения (вроде: душечка, лапочка, кисонька и прочее) убаюкивают в мирное время, но перерождаются в шипы и когти, когда необходим выход на тропу войны. В кулисах таких отношений прячется непомерная обида на весь мир, и в первую очередь на высокое начальство, не оценившее персональные достоинства – умение все изговнять, интриговать даже с самим дьяволом. На брыластых и злых физиях душечек застыли маски протеста, страстного желания посчитаться с неблагодарными. Двигатель прогресса здесь вечный, как мир, – непобедимая страсть к сплетням.