Пока он предавался своим воспоминаниям о местных гульфиках, ведьмы достаточно враждебно смотрели на него – за исключением, пожалуй, Гальды.

– Могу предложить вам альтернативу, – любезно прожурчал опомнившийся Сергей, – э-э…

И тут его осенило.

– Послушайте, уважаемые. Ведь виноваты не все, а только те, кто чувствовал к вам злобу. Нельзя ли так составить заклинание… гм… чтобы именно эта злость и стала их наказанием?

Ведьмы смотрели недоуменно, непонимающе.

– Как бы вам объяснить… Ведь если наложить на них заклинание, которое запретит им проявлять свою злобу…

– То вся она останется при них, – продолжил его мысль Герослав, – и будет сжигать их изнутри, и особенно горько им будет оттого, что злоба у них есть, а вот излить ее никак не удается…

– Заткнутый фонтан, – пробормотал Сергей. – Мечта Козьмы Пруткова.

Маэда очень-очень медленно воздела вверх указательный палец и тяжело проскрипела:

– Мысль твоя, юный герцог… достойна того, чтобы ее обдумать.

– Вот и обдумайте, – бодренько посоветовал им Сергей. – А засим есть ли предложения, как избежать нападения й-хондриков, милые дамы?

– Мы посоветовались и решили, милорд, – кротко сказала Гальда после короткой паузы, – что й-хонд-рики и амулеты Дригар могут быть не единственными бедами, которые в состоянии обрушить на нас палагойцы. Как вы знаете, они пришли к нам из очень древних времен… простите, милорд, это не обвинение. Серега, некогда вместе с леди Клотильдой освободивший орден Палагойцев от Проклятия замка Че-хура – и таким образом обеспечивший их возвращение в этот мир, – промолчал. Увы, дорога в ад вечно вымощена благими намерениями. Не воспылай в свое время Клотильда состраданием к куче рыцарей, страдающих от адских мук в загадочном безвременье, созданном силой заклятия в районе замка Чехура, была бы сейчас в Нибелунгии тишь да гладь…

Хотя кто его знает, какие беды обрушились бы на Империю Нибелунгов взамен этого. Вполне возможно, что, не появись здесь орден Палагойцев, случилось бы что-нибудь совершенно иное. Скажем, феодалы взбунтовались или появился бы кто-то, возжелавший сесть на престол вместо законного малолетнего императора и с этой целью устроивший в стране сплошные казни египетские и избиения младенцев… Гальда сказала печальным тоном: – Они наверняка хранят много заклинаний, которые в прежние времена были абсолютно бесполезны, потому что против каждого имелось противоядие. Мы, ныне живущие, с течением времени забыли и те заклинания, и противодействующие им, поскольку ни те, ни другие не использовались. А они могут помнить.

– Короче, – медленно сказал Сергей, – вы предлагаете атаковать не й-хондриков, а их причину – палагойцев.

– Да, милорд.

– А как именно? Или у вас нет конкретных предложений?

– Почему же, милорд?! – нахально сказала Дерхелла и заняла позу, при которой все ее округлости вдруг разом выпятились. – Мы считаем, что вы просто должны восстановить Заклятие замка Чехура. Рука Воина это может – и это было бы лучшим решением…

Сергей задумался. Произнести всего несколько слов и разом восстановить былой статус-кво. И никаких тебе палагойцев, никаких возможных неприятностей от них…

Вот только злодеи, злоумышлявшие против нынешнего существования Нибелунгии, были людьми. Напуганными, действующими подло и вероломно, но– людьми по крови и плоти. Он с неприятными ощущениями в животе припомнил зрелище пыток, которым подвергались палагойцы в замке Чехура, пока Заклятие… или Проклятие замка действовало.

На войне, как на войне, попытался убедить он себя. Увы, не помогло. Вернуть живые существа в тот ад, из которого он их вытащил… чтобы решиться на подобное, следовало быть совершенно другим человеком.

А Серега был таким, какой он есть.

– Я тут подумал… – протянул он. – А не пора ли мне нанести визит главному прапору их ордена?

И, не слушая возражений, сиятельный герцог Де Лабри развернулся «кругом через плечо», а затем направился к башне размашистой походкой – поразмышлять на свободе о только что объявленном решении.

Леди Клотильда, косясь на него злобным взглядом, до ужаса напоминающим взгляды ее черного жеребца, рывком поправила на нем кольчугу и подтянула ворот поближе к шее, едва не придушив при этом.

– Не сердись, Клоти, – попросил он, едва отдышавшись после трогательной Клотильдиной заботы, – пойми, тебе совершенно незачем идти со мной. Драться я с ним не собираюсь. Просто один юный сэр собирается встретиться с одним благородным старцем для крайне волнительной беседы…

Вместо ответа Клоти швырнула ему на правое плечо петлю наплечной перевязи и рывком затянула ременную застежку – да так, что Серега снова едва не задохнулся.

– Клотильда, ты не должна сердиться… Нет, ты не можешь сердиться! В конце концов, я мужчина, а мужчина имеет право…