Шрифт:
Она побледнела еще больше, но не опускала глаза, а смотрела прямо в глаза Борису своим странным, загадочным взглядом.
— Я знала, всегда знала, что вы так говорить будете! — наконец произнесла она. — И если бы мы встретились раньше, четыре года тому назад, мне нетрудно было бы вам ответить… а теперь… теперь…
Она взялась руками за голову и сжимала ее.
— Теперь… — еще раз повторила она и замолчала… Борис с ужасом взглянула на нее.
— Что теперь, Нина?! — почти крикнул он. — Неужели… вы кого-нибудь любите?!
— Нет! — сказала она. — Совсем не то… совсем не то… как и вы, я всегда вас одного любила и ждала…
— Так что же? Я ничего не понимаю?
На лице ее вдруг выразилось страданье.
— Ах, Боже мой! — проговорила она. — Я могу с ума сойти… Я всю ночь глаз не сомкнула, все думала… старалась решить и ничего не решила. Я не знаю, могу ли я теперь, смею ли… должна ли теперь любить вас… не знаю для чего мы встретились…
— Ради Бога объясните, — говорил Борис, — вы меня пугаете, что такое с вами… Ведь это ужасно… Не томите…
— Что я могу объяснить… как я могу объяснить?.. Теперь вам трудно будет понять… вы почтете меня сумасшедшей… Послушайте, Борис, ради Бога, будьте терпеливы. Я ничего от вас не скрою… я не вправе ничего скрывать от вас — да и не хочу этого. Только дайте мне собраться с мыслями, дайте время, тогда я вам все скажу… Когда вы будете все знать, тогда вы сами решите… Почем знать, ведь, может, вы увидите, что ошибались вы сами, может быть, не захотите меня и убежите от меня… А теперь не спрашивайте больше… дайте время… Ведь мы будем часто видаться? Сегодня я не в силах, мне нужно хоть немного успокоиться… я вам дам знать… Оставьте меня… уезжайте!
— Как же я так уеду! — растерянно проговорил Борис. — Нина, ведь это бред какой-то! Это Бог знает что такое!
Она постаралась ему улыбнуться. Она крепко сжала его руку.
— Уходите, не тревожьтесь… скоро все объяснится… Уходите, милый!!!
И она вложила в это последнее слово столько нежности, что его сердце так и затрепетало. Он покрыл поцелуями ее маленькие, холодные, дрожащие руки и, сам не помня как, вышел из комнаты. А она осталась неподвижной, с широко раскрытыми глазами. Выражение тоски мало-помало сбегало с лица ее. На нее находило какое-то вдохновение.
В дверях показалась фигура князя Еспера. Он огляделся и, как-то крадучись, подошел к Нине.
— Что, он уехал? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
Она вздрогнула и, не глядя на князя, отвечала:
— Да, уехал!
— Вы не должны видеться! — вдруг проговорил князь резким голосом и становясь в театральную позу. — Он враг!.. Сестра, ты должна быть тверда, не поддавайся искушению… помни свое призвание… Помни, к чему ты предназначена!!.
Но Нина ничего не слышала. Она вдруг зарыдала и выбежала из комнаты.
XV. СТРАННЫЙ ДРУГ
Княгиня очень изумилась, когда, возвратясь от матери, не застала в своей гостиной ни Бориса, ни Нины. На кресле у окна сидел князь Еспер. Лицо его было взволновано. Когда княгиня вошла, он сделал вид, что ее не замечает, и отвернулся к окошку. Она остановилась перед ним, глаза ее блеснули. Толстое, еще сейчас добродушное и веселое лицо вдруг все побагровело и выражение его сделалось почти даже свирепым…
— Дядюшка! — произнесла она раздраженным голосом.
Он повернулся к ней, но, по своей всегдашней привычке, не взглянул на нее, а забегал глазами по сторонам.
— Что прикажешь, ma ch`ere?
— Где Горбатов и Нина.
— Горбатов уехал, а Нина ушла к себе.
Княгиня покраснела еще больше. Хотела что-то сказать, но удержалась и своим тяжелым шагом быстро вышла. Она подошла к Нининой комнате, повернула ручку двери… Дверь была заперта.
— Нина, — позвала она, — отопри, пожалуйста!
— Сейчас, ma tante.
Дверь отворилась. Нина стояла перед нею бледная, с красными от недавних слез глазами. Княгиня пристально взглянула на нее.
— Ты плакала? Отчего ты плакала? — проговорила она, беря ее за холодную руку и вглядываясь в ее глаза.
Нина выдержала ее взгляд, но потом опустила глаза.
— Зачем ты плакала? — повторила княгиня.
— Ах, ma tante, я сама не знаю, с чего я иногда бывает плачу.
— Пустое, без причины плакать не станешь. И отчего это Горбатов так скоро уехал, меня не дождавшись?
— Он очень извинялся перед вами, ma tante. Ему непременно надо быть где-то. Он обещал на днях опять навестить нас.