Шрифт:
Он плюхнулся в теплую воду, проплыл несколько метров и перевернулся на спину.
– Ах, как удобно было бы быть слабым… – произнес он вслух.
Мягкотелым. Беззубым, безмозглым, ленивым – таким, каким и положено быть сыну могущественного лорда-владетеля!!! Он ударил ладонью по воде, перевернулся на живот и нырнул вглубь. Растопыренные пальцы коснулись шершавого покрытия дна – изогнувшись дугой, Роберт рванулся вверх, бросил свое легкое тренированное тело к свету и дельфином выпрыгнул из воды.
– Да, – прошептал он, выбираясь из бассейна, – вот оно…
Все просто. Всего лишь удобно-неудобно… система координат примитивна до безобразия. Мы строили жизнь, соответствующую нашим понятиям об удобстве и комфорте – и вот наша великолепная конструкция вышла из-под контроля, сделав нас заложниками собственной самоуверенности. Мы казались себе такими сильными – теперь нам предстоит стать сильнее самих себя.
И здесь, на пылающей границе собственных сил, из глубин прошлого – того прошлого, что покоится, аккуратно упакованное, где-то на самом дне сознания – начинают всплывать темные, давно забытые страхи. Забытые страхи, затоптанная боль…
Отчетливое понимание того, что за почти три десятка лет ты ни разу не был нужен кому-нибудь по-настоящему. Ужас сверкающей пустоты… Роберт набросил на тело широкое мохнатое полотенце и тяжело опустился в громадное кожаное кресло, стоявшее рядом с бассейном. У его ног стоял белый мраморный столик с неизменным графином и фруктами в чашеобразной вазе светлого резного камня – протянув руку, Роберт наполнил высокий бокал чуть пенящимся красным вином и опорожнил его в два глотка. Ему стало легче. Переступить, подумал он. Переступить через полосу огня – а там будет видно.
Глава 4.
– Меня начинают давить, – Марков опрокинул в себя крохотную рюмку обжигающе острой перцовой настойки, поморщился и глубоко затянулся своей приторной сигарой. – Принц, милорд, шуток не шутит.
Они сидели в заплеванном зальчике небольшого бара на северной окраине космопорта – бар принадлежал одному из крупных должников Синего, и чужаки сюда не захаживали. Массивное лицо гангстера выглядело помятым, видно было, что последние дни он слишком интенсивно заглядывал на дно своего стакана.
– Скоро ему будет не до тебя, – пообещал Роберт.
Марков сокрушенно покачал головой и поднял узкогорлый глиняный кувшинчик с перцовой.
– Пока меня спасает господин Тройл, – сказал он. – Но завтра – завтра все может измениться.
– Ты прав, – спокойно кивнул Роберт, – завтра действительно все изменится. И… вот что, Пипс: запомни, скоро упадут Франкитти. Думай, как выжать из этого бабки – думай уже сегодня, иначе завтра за тебя будут думать другие.
Синий прищурился и внимательно посмотрел на своего собеседника.
– Вам, милорд, виднее…
– Да. Мне виднее, – Роберт бросил взгляд на часы и поднялся, – и помни – когда к тебе придут новые оптовики…
Синий коротко склонил голову в знак понимания и, морщась, влил в себя новую порцию.
– И прекрати пить, – сказал Роберт от дверей заведения.
За его спиной коротко дзинькнул колокольчик. Не оборачиваясь, Роббо миновал узкий грязный переулок, образованный серыми стенами складских терминалов, и вышел к прямоугольной посадочной площадке, где его ждал чуть помятый черный коптер.
– Поехали, – приказал он пилоту, захлопнув за собой дверцу.
Не зажигая прожекторов, небольшая машина вертикально взмыла в мутное туманное небо. Роберт еще раз посмотрел на часы и стащил с плеч пальто. Под недорогим серым костюмом на нем был надет имперский бронекомбинезон – сняв обувь и одежду, Роббо не спеша облачился в мимикрирующее обмундирование, затянул на бедрах широкий пояс с кобурой и всунул ноги в высоченные сапоги ни сложной ребристой подошве. Затем настал черед толстого защитного наплечника – подсоединив наконец все крохотные штекера, связывавшие снаряжение в единую «думающую» цепь, он откинулся на спинку кресла и зашарил по карманам лежащего рядом камзола, отыскивая сигару. Время у него еще было.
Коптер мчался над разноцветным морем огней – вечер только начинался, и та часть Саберхилла, которая будет спать этой ночью, уснет еще не скоро – еще долго будут сверкать переливающиеся рекламой фронтоны его разнокалиберных башен, и праздношатающийся народ не один еще час будет вливаться в гостеприимные двери баров и увеселительных заведений.
А утром… что ж, кое-кто до него просто не доживет. Завтра вездесущие Франкитти с оторопью поймут, что кто-то, невидимый и отвратительно наглый, осмелился поднять руку на священную особу одной из их главных «шестерок» – и они спешно соберут совет. Завтра скривятся в отчаянии самодовольные прежде рыла мелких уличных дилеров, узнавших, что товар им теперь брать и вовсе неоткуда – и они возопят. Что будет дальше, Роббо знал…