Вторая половина XVIII века — время наивысшего развития российского дворянского класса за счет закрепощенного крестьянства. Ужасы крепостного права в конце этого века с потрясающей силой описал Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву». О всевластии поместного дворянства в период крепостного права, полного его произвола в своих имениях вспоминает Оболт-Оболдуев в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:

Непокорных крестьян помещик имел право сослать в Сибирь, чаще же всего при очередном рекрутском наборе сдавал в солдаты.

Однако дворянство — понятие неоднозначное. Будучи самым привилегированным сословием, оно было и самым образованным. Из дворянского сословия вышли многие прогрессивные люди России — полководцы и общественные деятели, писатели и ученые, художники и музыканты. Дворянами были и многие борцы против самодержавия и крепостного права.

ТИТУЛОМ называлось почетное родовое или же «пожалованное» государем звание. Древнейшим дворянским титулом на Руси был КНЯЗЬ. Князьями назывались многие древние феодалы — крупные землевладельцы, титул этот переходил по наследству. С начала XVIII века титул князя стал присваиваться императором за личные заслуги. Высшим, но достаточно редким титулом был СВЕТЛЕЙШИЙ КНЯЗЬ. Первым светлейшим князем был сподвижник Петра I А. Д. Меншиков. Среди героев русской литературы светлейшие князья выведены только как реально существовавшие исторические лица. Это Потемкин в «Ночи перед Рождеством» Гоголя и Кутузов в «Войне и мире» Л. Толстого. «Ваша светлость» — так полагалось обращаться к светлейшим князьям.

Жена князя называлась КНЯГИНЕЙ, дочь — КНЯЖНОЙ, сын князя — тоже КНЯЗЕМ, хотя в древности молодые сыновья князя именовались КНЯЖИЧАМИ. К XIX веку многие княжеские семьи обеднели — вспомним героя романа Достоевского «Идиот» князя Мышкина, вынужденного искать в Петербурге место простого писца.

Третьим дворянским титулом был ГРАФ. Заимствованный на Западе, он был введен в России Петром I в 1706 году. Первым русским графом стал полководец Б. П. Шереметев. Жена и дочь графа именовались ГРАФИНЯМИ, сын — тоже ГРАФОМ. Юную Наташу Ростову в «Войне и мире» Л. Толстой называет «графинечкой», но это сугубо неофициальное слово.

Князей и графов титуловали «СИЯТЕЛЬСТВАМИ».

Низшим дворянским титулом в России был БАРОН (для женщины — БАРОНЕССА), введенный тоже Петром I первоначально для высшего дворянства в Прибалтике. Поэтому после титула «барон» или «баронесса» мы привыкли слышать немецкую фамилию; среди литературных героев не случайны баронесса Штраль («Маскарад» Лермонтова), барон фон Клоц — тесть грибоедовского Репетилова, барон Муффель в «Рудине» Тургенева, барон Тузенбах в «Трех сестрах» Чехова.

У баронов формулы титулования не было, обращались к ним просто словами «господин барон».

К концу XVIII века, особенно при Павле I, в России стали появляться русские бароны — Строгановы, Скарятины, Черкасовы и другие.

В романе Л. Толстого «Воскресение» происходит следующий разговор:

«— Вы знаете, отчего барон — Воробьев? — сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень угодил ему. Сделать его бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха».

Дворянские титулы от мужей передавались женам. Но если женщина, урожденная княжна или графиня, выходила замуж за некнязя и неграфа, то утрачивала свой родовой титул. Или же приобретала титул мужа. В рассказе Чехова «Княгиня» героиня говорит архимандриту: «Вы знаете, я замуж вышла… из графини стала княгиней». Могло быть и наоборот. Но если у мужа титула не было, то и жена становилась нетитулованной. Анна Каренина, урожденная княжна Облонская, выйдя замуж за нетитулованного Каренина, перестала быть княжной. К новой фамилии ей дозволялось добавлять в документах «урожденная княжна Облонская», то же писать на визитной карточке, но не более. «Ее сиятельством» Анну Каренину уже не титуловали.

До отмены крепостного права в 1861 году достаток помещика определялся не размерами земли, которой он владел, а числом крестьянских душ, ему принадлежавших. Количество земли считалось не столь существенным без работников, способных ее обработать, она не представляла собой столь высокой ценности.

Помещики разделялись на МЕЛКОПОМЕСТНЫХ (владевших душами числом до ста), СРЕДНЕПОМЕСТНЫХ, число душ которых исчислялось сотнями, и КРУПНЫХ (около тысячи и более душ). Итак, мерилом богатства была не величина поместья, а количество крепостных! В одном из рассказов Тургенева прямо говорится: «В то время цены имениям, как известно, определялись по душам».